Лорел Гамильтон - Арлекин

Рафаэль понял, что произошло, и попытался закрыться, защитить своих людей, но было слишком поздно. Его тело было увенчано моим, и все, что было важно, это ощущение его рук.

Жан-Клод собрал всю эту силу и передал нашим вампирам, всем, кто был в городе, кто был связан с Принцем Города Клятвой. Он заставил их всех пробудиться раньше срока. Я не поняла, почему он так использовал силу, пока последний вампир не проснулся, и сила не стала возвращаться к нему и Ричарду, и он дал мне почувствовать, насколько они были ранены. Он воспользовался силой низших вампиров, потому что боялся, что может потерять сознание и выпить их досуха. Он боялся, что иссушит их через свою связь с ними, как Принц Города, и что они не смогут восполнить энергию от нашей подпитки от Рафаэля и его людей, они бы просто умерли.

Я не могла дышать, мое сердце лежало на камне, и я не могла дышать. Тело Ричарда, о Боже, Боже, он умирал. Жан-Клод попытался вылечить его, и это заставило меня почувствовать, какие раны нанесли его когти вампиру. Его сердце пропускало ритм. Всемилостивый Иисус, нет, Ричард не повредил его сердце. Жан-Клод накормил совю силу, которую мы взяли, и бросил ее на раны, что должно было помочь их залечить, но раны Ричарда поглощали силу, оставаясь не излеченными. Я увидела что-то вроде тени на спине Ричарда.

Жан-Клод прошептал:

–Арлекин.

Мы умирали, моя грудь сжималась в кулак. Я не могла дышать. Я лишь почувствовала, как Рафаэль пригвоздил меня к полу и пытался мне что-то сказать. Я воспользовалась последним глотком воздуха, чтобы прошептать:

–Помоги нам.

–Но как? - переспросил Рафаэль. Его щиты все еще были опущены. Я снова взяла его энергии, но не ради пищи, ради того, чтобы отключить это.

Жан-Клод прокричал у меня в уме:

–Нет, ma petite.

Но было уже слишком поздно, и прежде, чем нас всех поглотила тьма, я взяла силу Рафаэля и его крыс и обрушила ее на ту тень, что сидела на спине Ричарда. Возможно, мысли я чуть более ясно, я бы просто подумала «УМРИ», но я лишь постаралась защититься от того, как оно нас поедало. Я увидела ее, или даже двоих, они стояли в темноте гостиничного номера. Две белые маски лежали возле них на кровати. Один сидел, второй стоял поодаль. Оба темноволосые и миниатюрные. Они всматривались пораженные, будто могли видеть меня. На меня смотрели их повернутые белые лица, обрамленные каштановыми волосами светлого и чуть более темного оттенков, с карими и серыми горящими глазами. Они объединили свои силы, они объединились, чтобы победить нас. Я не знаю точно, видели ли они меня, но они оба закричали. Один постарался загородить второго, стоящего на коленях, своим телом. Мой удар настиг их, заставив рухнуть на пол возле тумбы. Лампа упала и разбилась. Следом полетели блокнот и телефон. Я прочитала название гостиницы на обложке блокнота. Я знала, где они были. Они упали кучей и больше не двигались. Моя последняя мысль в сознании была «ОТЛИЧНО»

Боль, боль, боль… и сноп искр у меня под веками. Голоса:

–Я чувствую пульс.

–Анита, Анита, ты меня слышишь?

Я хотела сказать ДА, но не могла вспомнить, где у меня рот и как им пользоваться. Темнота, снова темнота, и вспышка боли в ней. Я вернулась в свое тело, бьющееся в конвульсиях. Вокруг были люди. Я должна была вспомнить одну из них, вспомнить то, кем она была, ведь я знала это. Моя грудь болела. Я чувствовала запах гари, что-то горело. Я заметила две узкие полоски у себя на груди, какие раньше уже видела. Тут я поняла, что горю я. Эта мысль мне ничего не дала. Я не боялась, я даже не взволновалась. Все казалось мне нереальным. Даже боль в груди исчезла. Мир поплыл серой ватой по краям. Кто-то дал мне пощечину. Мир снова вернулся. Я моргала, глядя в лицо женщины, которую я знала, но не могла вспомнить. Она выкрикивала мое имя:

–Анита, Анита, вернись к нам, проклятье!

Все снова начало расплываться. Серый туман поглощал все вокруг. Кто-то ударил меня снова. Я опять заморгала все в то же женское лицо.

–Не смей умирать у меня на руках!

Она ударила меня снова, и мир перестал сереть.

Теперь я ее узнала. Доктор Лилиан. Я попыталась сказать «прекратите меня бить», но я не могла вспомнить, как произносятся слова. Я приложила все усилия и нахмурилась.

Чей-то еще голос сказал:

–Она стабильна.

Лилиан улыбнулась мне.

–Ты единственная дышишь из вас троих. Если ты продолжишь дышать, они не умрут.

Я не поняла, что она хочет этим сказать. Я хотела спросить «Кто не умрет?» Но тут что-то холодное потекло по моим венам. Я уже чувствовала что-то подобное, и последнее, что я успела подумать, прежде чем тьма поглотила меня, это зачем Лилиан дала мне морфий?