Элис Лаплант - Расколотый разум

Это вот мне ни о чем не говорит. Лицо рябое, череп с ярко выраженной брахицефалией. Прикус глубокий, а правая нога немного косолапит, возможно, в результате перекручивания большеберцовой кости. Здесь полно работы для дорогостоящих врачей. Но не для меня. Потому что ее руки идеальны. Большие и сильные. Не ласковые. Но здесь и не требуется ласка. Об этом позаботился естественный отбор, и о тех, кто заботится, и о тех, за кем ухаживают.

Здесь часто используют это слово – « уход». «Ему нужен долгосрочный уход. Ей не подойдет для домашнего ухода. Мы нанимаем больше сиделок для ухода за больными. Поухаживайте за ней». Однажды я поймала себя на том, что повторяла слово снова и снова, пока его звучание не потеряло всякий смысл. Уход. Уход. Уход.

Я попросила у одного из мужчин, работающего в больнице, словарь. У него еще не борода, но он и не чисто выбрит. Я запомнила его благодаря гемангиоме на левой щеке.

Позже он вернулся с клочком бумаги.

– Лаура нашла это слово в онлайн-словаре. – Он пытается вручить мне бумажку, но я качаю головой. Сегодня не лучший день для чтения, их стало совсем мало. Уставившись в бумажку, он начал читать, запинаясь и спотыкаясь на словах. Он с Филиппинских островов. Верит в Святой Дух, Христа и Создателя. Крестится при виде статуэтки с нимбом у меня на шкафу. Несколько раз он спрашивал о моем медальоне святого Кристофера и, кажется, понял, почему я его ношу.

УХОД – работа, связанная с поддержкой людей, которые из-за физической немощи, хронической болезни или других форм неспособности не могут вести самостоятельный образ жизни.

Он замолчал, нахмурился, а потом рассмеялся:

– Какое длинное определение для такого короткого слова! Теперь моя работа даже кажется мне тяжелой!

– Она такая и есть. У тебя самая тяжелая работа из всех. – Он мне нравится. Его лицо мне приятно, несмотря на родимое пятно, или даже именно из-за него. Такое лицо запоминается. Лицо, которое заставляет боль от моей прозопагнозии ненадолго утихнуть.

– Нет-нет! Только не с такими пациентами, как вы!

– Перестань со мной заигрывать, говорю я ему. – Но ему удалось заставить меня улыбнуться. Этого бы не получилось у девицы с идеальными руками.

Мы добираемся до столовой, она пододвигает мне стул и уходит. Другая займет ее место. А потом еще кто-нибудь.

Так же как и с пациентами в бесплатной клинике, я тут помогаю по средам: концентрируюсь на симптомах, а не на личностях. Как раз этим утром мне подвернулся новый случай. Если бы не отечность кистей и лодыжек, я бы поставила диагноз «депрессия». Он был легко возбудим. Неспособен сфокусироваться. Сказал, что на него жена жалуется. Но воспаление вызвало у меня подозрения, и я заказала анализ на эндомизиальные и противотканевые антитела.

Если я права, впереди у него жизнь, состоящая из лишений. Никакой пшеницы. Никаких молочных продуктов. Никакого хлеба, хоть он всему и голова. Некоторые из тех, кто любит жалеть себя и заниматься самокопанием, скажут, что глютеиновая болезнь – это приговор всем радостям жизни. Если бы они знали, что их ждет в будущем, стали бы они вести себя иначе? Баловать себя чаще? Или же, наоборот, стали сдержаннее?

Приносят мое молоко, с ним рядом чашечка с таблетками. Я плюю в молоко и отбрасываю таблетки так, что они летят под столы, закатываются в углы.

– Джен! Ты же знаешь, это против правил! – говорит кто-то.

Люди становятся на колени, доставая красные, синие и желтые пилюли. Я сдерживаю порыв пнуть под зад того, кто ко мне ближе; вместо этого я направляюсь в свою палату. Да. Я нарушу любое правило, перейду любую черту. Я готовлюсь к битве, ведь скоро прибудет подкрепление.

Что-то болит. Вне пределов досягаемости. Что-то, от чего бросает в дрожь. Что-то окровавленное, но не оказавшее мне сопротивления. Этот темный стыд. Слишком личная, невыносимая боль.

Посетители приходят и уходят. Когда они уже идут к выходу, я всегда иду за ними, втираюсь к ним в доверие. Когда они пройдут в дверь, я буду с ними. Это же так просто. Не важно, что меня всегда останавливают. Однажды это сработает. Никто не заметит. Никто и не поймет, в чем дело, пока не настанет очередной обед или ужин. Тогда я буду уже далеко. Я непременно это сделаю. Уж точно в следующий раз получится.

Тут есть женщина, вокруг нее всегда люди. Посетители с утра до ночи. Все ее любят. Она одна из тех, кому повезло. Не знает, где она, не всегда узнает своего мужа или детей, носит памперсы, не помнит многих слов, но она милая и невозмутимая. Опускается все глубже, но с достоинством.