Елена Кисель - Расколотый меч

— О Х-хаос…

Только на это я и сподобилась, услышав ответ. Вопрос был неброским: «Нам еще долго тащиться по этому окаянному лесу?» Отклик тоже на сложность не претендовал: «Ик… не знаю».

Я остановилась так резко, что мой спутник — слабенький стихийник по земле — столкнулся с моей негодующей спиной и сел на муравейник.

К несчастью, муравьи оказались красными и очень кусачими, а посему вскоре местных белок удивил тоскливый вопль, художественно ввинтившийся в весеннее поднебесье. Я посмотрела на темного уже с некоторым сочувствием, но все же возмущенно уточнила:

— Вы не знаете, где он живет?

— Я… не помню, — сильно подозреваю, что он не просто стряхивал со штанов муравьев, а еще и старался со мной не встречаться взглядом.

— Мне же рекомендовали вас как специалиста, который знает туда дорогу!

На это я получила тоскливо-злобный взгляд и ноль ответа. Если таковым не считать маленькую тучку разлетающихся по воздуху муравьев.

Предыстория этой сцены проста и прозаична. Неизвестно, кому в Канцелярии Стихий принадлежала идея устроить общую перепись (подозреваю, даже если бы было известно, из какого Отдела идея исходила — Отдел был бы немедленно проклят целиком), но таковая происходила. Вполне благополучно происходила, пока не наткнулась на маленькую помеху: кроме филиалов Канцелярии, в регионах существовало большое количество отшельников, которые предпочитали совершенствовать свое мастерство в глуши. И попробуй их мало того, что найти — а уговорить открыть свой уровень…

За месяц, который прошел с той поры, как меня включили в переписчики, я отловила шестерых. Последний, кстати, тихарился в полесских болотах, где поселился по причине обостренной паранойи. Добирались до него чуть ли не со всей Полесской Канцелярией, так он решил, что мы хотим его по каким-то причинам захватить — и оказалось, что дотянул свои способности до профессорских. После двухдневного объяснения, кто мы и что нам надо, данные были добавлены в анкету, ребята из светлых и темных Отделов грустно принялись наводить в болотах порядок (по-моему, им хватит работы на неделю), а мне захотелось в отпуск.

К сожалению, в списке остался последний претендент, так что, проделав путь до Смоленска и насмерть запутавшись в незнакомом городе, я наконец ногой открыла дверь Темного Отдела и поинтересовалась, кто знает, как найти В. А. Чумного.

Если в дороге я радовалась, что про этого стихийника известна хотя бы фамилия — теперь резко перестала. Реакция на нее была такая, будто обладатель и впрямь был переносчиком заразы. Сначала от меня шарахнулись и посмотрели с ужасом (который я списала на ведьминское свое, после уговоров предыдущего отшельника, обличье). Потом, по мере моих объяснений — уже просто с сочувствием.

Потом сказали, что знают — с полдесятка, но никто не пойдет.

Попытка раздобыть информацию на месте закончилась глухим молчанием. Через час усиленного психологического давления с помощью Светлого Отдела мне таки дали проводника Геннадия, который в данный момент и пытался спасти свои штаны от этимологической катастрофы.

— Ладно, — смягчилась я, когда брюки были спасены, а мы возобновили путь по чуть заметной, похоже, не людьми проложенной тропке. — Я смотрю, в Отделе не очень много знают про этого Чумного.

Подобные разговоры я начинала за восемь часов раз двадцать: и пока ехали от Смоленска, и пока тащились пешком. Но только сейчас почему-то удостоилась ответа:

— Он не сотрудничает с Отделами. И не приветствует, когда кто-то заходит на его территорию.

То же самое я могла сказать и о предыдущих шести.

— Но хотя бы примерный его уровень или стихию вы можете мне сказать?

Вначале мне показалось, что он так и не ответит. Потом по ругани собеседника догадалась, что причиной его замешательства является попавшая в глаз ветка.

— Ведун, — сказал он наконец, — травовед… а уровень и стихия… гм… гм… гм…

«Гм» было единственным звуком, которым мой проводник издавал охотно, с разными интонациями и по любому поводу.

— И по зельям тоже? — уточнила я, и мне поплохело после тоскливого кивка. Знала я одного, который по зельям, правда, тот был алхимиком, а за «травоведа» мог убить. — Ну, будем надеяться, он не травит случайных гостей.

Неуверенное «э-э гм…» дало понять сразу три вещи: почему Геннадий ударился в истерику, когда узнал, куда мы идем; почему он так плохо помнит дорогу и почему глава Темного Отдела так долго и серьезно меня расспрашивал, кому и куда сообщить «если что».