Джонатан Келлерман - Наваждение

— Если бы вы так думали, вас бы здесь не было. — Сэм еще раз взглянул на фотографию и вернул ее мне. — Нет, не могу сказать, он это или нет. И тот Дейл Брайт, с которым я разговаривал, вел себя как нормальный человек. Абсолютно никаких странностей.

Он допил вино.

— Должен сказать, доктор, разговаривая с вами, я все яснее понимаю, насколько предпочтительнее для меня было бы оказаться на озере. Давайте я доскажу все, что осталось, и двинусь в путь. Сегодня утром я отправился на квартиру к Корвуцу. Я говорил вам именно об этой встрече. Поболтал там со швейцаром, бывшим патрульным. Да, кстати, не тратьте на него время: если выяснится, что парень говорит о жильцах, его выставят. Он мне рассказал, что Корвуц — человек тихий, без проблем, женат, есть маленький ребенок, дает хорошие чаевые на Рождество. Дважды в неделю ужинает один, когда жена встречается с подругами. Вам повезло, сегодня как раз такой день. Привычкам не изменяет, ходит в один и тот же ресторан, любит итальянскую кухню.

— «Ла Белла», — кивнул я. — Он есть в моем списке.

Полито улыбнулся:

— А кто, по-вашему, составлял этот список? Итак, Корвуц ужинает рано, где-то в шесть — в половине седьмого. Рассчитывать на то, что он предложит разделить с ним пасту, не приходится, но, вернувшись в Лос-Анджелес, вы сможете сказать, что честно пытались напроситься.

— Корвуц ходит с охранниками?

— Он же не Трамп или Маклоу. Так, мелкий бизнесмен. Разумеется, относительно мелкий: продолжает жить в десятикомнатном кооперативе в здании, построенном еще в парке до войны. Он купил его много лет назад.

— А что Корвуц застраивает сегодня?

— Ничего. Собирает арендную плату.

— Ушел на пенсию? С чего бы это?

— Может быть, захотелось, а может, пришлось.

— Что вы имеете в виду?

— Для того чтобы сегодня играть в городе, нужно иметь большие деньги — миллиарды, а не миллионы.

— Ясненько, — кивнул я. — Как он выглядит?

— Извините, но фотографий нет. Парень машину не водит. Я только могу сказать, что восемь лет назад ему было пятьдесят три года. Маленький, в очках, рыжеватые волосы. Эдакий русский Вуди Аллен.

— Спасибо. Кстати, я прошелся мимо здания на Тридцать пятой улице. Там снова фабрика.

— Строго говоря, это склад тесьмы, док. Производят ее в Куинсе, а хранят на Тридцать пятой улице. Как же вышло, что после всей этой кутерьмы Корвуц так и не построил кондоминиумы? Я слышал, что он попал в некие финансовые тиски, но выкрутился. Потом рыночная ситуация ухудшилась и парень был вынужден продать часть недвижимости с убытком для себя, включая то здание, о котором мы говорим. Здесь ведь все нужно успеть сделать вовремя. Рынок снова сошел с ума, в Нижнем Ист-Сайде облагораживаются старые жилые дома, адская кухня полна яппи, только название теперь другое — Клинтон.

— А Тридцать пятой Бум не коснулся.

— Эти здания прилично стоят, — пояснил Полито. — Теперь их выгоднее оставлять для торговых целей. Но попомните мое слово: пройдет время, и на этом острове будут жить только те, кто ездит в лимузинах.

Я помахал листком со списком членов правления:

— Есть какая-нибудь возможность пообщаться с другими двумя?

— От меня никаких возражений, — сказал Полито, — но, с другой стороны, у вас будут сложности по обоим персонажам. Меркурио мертв — впутался в конфликт с женщиной пять лет назад, ее муж забил его до смерти и бросил тело в Бронкс. Никакого отношения к Корвуцу, тот тип не раз поколачивал дружков своей жены. Я узнал о случившемся только потому, что обнаружил имя Лино в этом списке. Мальчишка был хулиганом и придурком — знаете, один из тех, кто носит волосы дыбом и старается казаться гангстером. Я могу себе представить, что он способен кого-то достать, и я не отказался бы иметь его в подозреваемых. Так и представляю себе, как он пыжится, считая, что может взять заказ на убийство. Вся проблема в том, что в ту неделю, когда исчезли Сафраны, Меркурио имел железное алиби: отдыхал с подружкой в Арубе.

— Удобно.

— Это правда, док. Я сверился с гостиницей и авиалинией. Лино точно был там. Возможно, он расплатился за путешествие деньгами, которые дал ему Корвуц за согласие войти в правление.

— Корвуц дал взятки всем членам правления.

— Не могу этого доказать, но иначе зачем бы им беспокоиться?

— И моя вторая проблема — Соня Глюсевич, дальняя родственница Корвуца. Именно поэтому зачем ей мне помогать?

Он развел руками.

— На всякий случай вы не знаете, где она сейчас?