Том Клэнси - Государственные игры

– О чем вы задумались? – поинтересовался Маккаски.

– О том, как бы мне хотелось надавать этому дурачью пинков под зад на память от Томаса Джефферсона. – Роджерс прокашлялся, оставив без внимания расширившиеся от удивления глаза Маккаски. – В компьютере “Чистой нации” что-нибудь еще обнаружили?

Маккаски обратился к последней, третьей папке.

– Нет, – ответил он. – И мы все отчасти удивлены, как мало там новой информации.

– Просто неудача? Или им удалось ее стереть?

– Уверенно сказать не могу. В бюро все боятся заглянуть в зубы этому дареному коню. Все очень смахивает на показуху для общественности, в особенности для чернокожих. Никто не пострадал, мы поймали плохих ребят и упрятали их за решетку.

– Но все оказалось что-то слишком просто, – добавил Роджерс.

– Да, мне тоже так думается, – согласился Маккаски. – И еще мне кажется, что в бюро тоже думают не иначе. Самый большой вопрос состоит в том, почему для нападения на людей из “Чака-Зулу” послали не местную группировку? Одна из наиболее опасных расистских группировок “Коалиция” базируется в районе Куинз. Это прямо на берегу Ист-Ривер, даже ближе, чем был расположен нью-йоркский дом, арендованный “Чистой нацией”. Тем не менее, похоже, что связи между этими двумя группами не было.

– Интересно, не может ли это быть чем-то подобным тому, что обычно применяли “страны оси”? – предположил Роджерс.

– То есть дезинформацией? Роджерс кивнул.

– У нас с Бобом есть на этот счет кое-какие материалы. Если будет время, взгляните, вот – “Приманка”. Суть заключается в следующем: если вы хотите запутать противника, дайте ему захватить подразделение из своих же дезинформированных солдат. И если противник поверит в то, что они говорят, то десяток человек запросто могут сковать дивизию, а то и целую армию, которые будут ожидать вторжения, которое так никогда и не произойдет, или сидеть в засаде не в том месте. Союзники отказались от подобной практики из-за жестокого отношения к военнопленным. А вот и немцы и японцы занимались этим регулярно. А если захваченные солдаты еще и сами не знают, что обманывают, выбить из них информацию становиться попросту невозможно. Приходится засылать к противнику своих людей и осуществлять разведку на местах. Сколько людей из ФБР участвовало в этой операции?

– Грубо говоря, тридцать.

– А сейчас? – продолжал задавать вопросы Роджерс. – Как много людей проверяют связи или ведут следствие по делу “Чистой нации”?

– Если всего по стране – человек семьдесят – восемьдесят.

– И небось, самых лучших и опытных специалистов по таким группировкам, – полуутвердительно заметил Роджерс. – Таким образом, попадается горстка расистов, и что получается дальше? У ФБР скован костяк его антирасистских сил.

Маккаски на мгновение задумался, после чего несогласно покачал головой.

– Такие вещи имеют смысл для каких-то там тактиков, а не для членов такой группировки, как “Чистая нация”, – все это не для настоящих мужчин. Они верят больше в силу кулака, а не в ловкость рук. Скорей, они просто ввязались бы в драку.

– Тогда почему же они этого не сделали? – поинтересовался Роджерс.

– О, эти выродки попробовали, – сказал Маккаски. – Они пытались застрелить наших ребят…

– Но не застрелили, – перебил Роджерс. – Да еще позволили себя схватить.

Мы подавили их огнем. ФБР еще не разучилось стрелять, – добавил Маккаски обиженно.

– Знаю, – успокоил его Роджерс. – Но если они такие мужественные, почему они тогда сдались? Разве это не пошло бы на пользу их делу, если бы их выставили в качестве несчастных жертв, а ФБР – каких-то злодеев?

– Они не камикадзе, – пояснил Маккаски. – Да, они в массе подлые и жестокие, но все хотят жить.

– Ах, жить, – передразнил Роджерс. – Эти люди вряд ли собирались даже пострадать. Что грозило им в худшем случае? Стрельба по федеральным агентам. Заговор. Незаконное хранение оружия. Если на суде они “чистосердечно” покаются, им светит лет эдак от семи до десяти. Освободятся, когда им будет лет тридцать пять – сорок. Единомышленники чествуют их как героев. На такое пошел бы любой псих, который жаждет привлечь к себе внимание.

– Может, и так, – продолжал сомневаться Маккаски, – но они не укладываются ни в один из профилей, встречавшихся нам раньше. Сдаться, чтобы дезинформировать, а потом сидеть в тюрьме-? Нет, я по-прежнему утверждаю, что подобным людям для удовлетворения амбиций этого недостаточно.