Томаш Ржезач - Пациент доктора Паарелбакка

И вот на следующий день в синей форме, которая очень мне шла, я уже разносил пассажирам авиалинии Париж — Прага пильзенское пиво.

Мне удалось никого не облить и в установленное летним расписанием время приземлиться в Рузыньском аэропорту.

Вацлав Плихта жестом пригласил меня сесть. Со дня моего возвращения прошло три недели.

Мартин Шульц, выйдя из больницы, проходил курс курортного лечения, который должен был окончательно поправить все то, что сотворили с ним «милосердные братья».

— Итак, подведем итоги операции «Возвращение», товарищи, — начал совещание Вацлав Плихта. — Теперь мы ведь вправе уже сказать, что она завершена, не так ли?

— И да и нет, — перебил я его.

— Ярослав, на совещаниях надо просить слова. — Он делал вид, что недоволен, а глаза его под седыми щетками бровей смотрели доброжелательно.

— Я могу развить свою мысль, если разрешишь.

Плихта кивнул.

— Операция кончилась в том смысле, что Мартин Шульц в Чехословакии. Мы восстановили и вернули ему его знания, и теперь он снова начнет работать как ученый. А не закончилась потому, что за Шульцем нам придется продолжать присматривать, и довольно долго.

— Так, — сказал Вацлав Плихта. — Ну а дальше?

— А дальше то еще, что у. нас остались гомолы и прочая мелкая сошка. Переарестовать их всех не представляет, конечно, особых трудностей. Но думаю, что все же лучше с этим подождать и проследить, не попытаются ли господа по ту сторону баррикад кого-нибудь из них активизировать. Быть может, даже и для того, чтобы ликвидировать Шульца.

Развернулась дискуссия.

В конце концов мы пришли к единодушному мнению: необходимо оберегать Шульца и вести наблюдение за архитектором Беркой, Гомолой и всем их окружением.

* * *

— Рада ли я, Яроуш? Это не то слово — оно не может выразить моих чувств, — говорила мне Мария Шульцова… — Я, дружок, словно на десяток лет помолодела.

Она сидела на краешке стула в том самом кабинете, где мы с ней встретились в первый раз. Каштаны за окном влажно поблескивали, омытые дождем.

— Ну как, обрели вы наконец покой, пани Шульцова?

Полагаю, вам никто ие досаждает больше телефонными звонками, не угрожает, не ходит за вами по пятам?

Я-то знал, что нет, но лишний раз хотел удостовериться. Возможно, она подметила что-то ускользавшее от нашего профессионального глаза.

— Покой… Обрела… Только вот пани Рыпарова перестала со мной здороваться. И это после стольких лет…

Любопытная информация, она до нас еще не доходила. Пока, впрочем, она еще ни о чем не говорит, но может оказаться и существенной.

— Яроуш, ты придешь к нам в воскресенье на обед? С супругой, конечно, и с тем товарищем, что так заботился о Мартинеке. Придешь, да?

Я поглядел ей в глаза. Было бы жаль огорчить ее отказом. «Ладно, один раз нарушим порядок. Думаю, Вацлав Плихта в данном случае определенно будет «за». Да и какое же это нарушение порядка — ведь и Бобин и мать его знают».

— Непременно придем.

В эту минуту зазвонил телефон.

В трубке раздался голос Плихты.

— В Прагу прибыл доктор Рик.

— Сейчас же буду.

Я попрощался с Марией Шульцовой и сбежал вниз по лестнице, прыгая через две ступени.

На четвертый день, однако, с разрешения npoijypo-ра было начато прослушивание телефонных разговоров Рика. Удалось зафиксировать разговор по телефону архитектора Берки, запись которого мы с Вацлавом Плихтой в пять часов вечера прослушали в специальном кабинете. И вот что мы услышали:

— Алло! Архитектор Берка слушает…

— Это Мэри Роуз.

— Кто, кто? Не понимаю.

— Мэри Роуз.

Почти так же протекал и разговор с Гомолой.

— Это не что иное, как уведомление о предстоящем контакте, — сказал Вацлав Плихта.

— Пожалуй… Но где и когда?

Сразу же были отправлены несколько групп наблюдения.

Их донесения мы получили в тот же момент, как только доктор Рик дотронулся до дверной ручки фешенебельного, славящегося хорошими моравскими винами увеселительного заведения.

Остальное было делом техники — чувствительного электронного аппарата.

* * *

— Итак, прежде всего, — услышали мы со стереофонической ленты голос доктора Рика, — Шульц должен исчезнуть с лица земли.

— Но как? — Это уже архитектор Берка.

— Нет ничего проще. Он живет с матерью на первом этаже. Достаточно приоткрыть ночью у них окно и положить туда вот эту штучку. Надо только установить время. Через полчаса это взорвется, и с Шульцем будет покончено.

Опять голос Берки: