Вацлав Ржезач - Свет тьмы. Свидетель

Роман Вацлава Ржезача «Свет тьмы» был опубликован в 1940 году, «Свидетель» — в 1942-м. Даты выхода в свет романов знаменательны: это было черное время для родины писателя, пора немецко-фашистской оккупации Чехословакии. Почему же Ржезач в обоих романах обратился к событиям, казалось бы, таким далеким от всего того, чем жили его сограждане в ту пору?

Вацлав Ржезач (1901—1956) уже в 30-е годы достиг известности благодаря своим романам из современной жизни, в которых затрагивались немаловажные общественные вопросы. Его роман «Сев на ветру» (1935) посвящен судьбе поколения, чья юность пришлась на годы первой мировой войны, и тем трудным социальным и психологическим проблемам, которые перед ним встали в послевоенные годы. В романе «Тупик» (1938) изображены острые столкновения рабочих и предпринимателей, ознаменовавшие действительность буржуазной Чехословакии 30-х годов. И тем не менее романы «Свет тьмы» и «Свидетель» не являются случайным эпизодом ни в творчестве Ржезача, ни в литературе его родины.

В чешском романе периода немецко-фашистской оккупации страны традиция психологической прозы вышла на первый план. Для понимания этого обстоятельства и вообще литературы времени «протектората» необходимо вникнуть в особенности исторической ситуации Чехословакии. Имея в перспективе «конечное решение», то есть полное уничтожение чешской нации, чешского языка и культуры, гитлеровские власти поначалу манипулировали обещаниями «культурной автономии». Благодаря смелому использованию легальных возможностей, которые открывались таким образом перед писателями в первый период оккупации, возникло чрезвычайно своеобразное явление — роман, в том или ином виде выражавший дух национального антифашистского сопротивления. Развитие романа, публиковавшегося в легальной прессе, естественно, было сковано ограничениями. Традиция социального романа, получившего значительное распространение и достигшего высокого уровня в чешской литературе 30-х годов, была прервана; круг тем, которых могли касаться писатели, резко сужен. Конечно, гипертрофия психологизма в таких условиях была вызвана невозможностью рассматривать прямо социальную проблематику, но в лучших из психологических романов по-своему преломились ключевые вопросы духовного развития народа в этот тяжелый период его истории.

Знаменательно, что сразу же после мюнхенских событий 1938 года Карел Чапек начал работать над романом «Жизнь и творчество композитора Фолтына», в котором он отходит от острых социальных тем своих произведений 30-х годов и сосредоточивает внимание на проблемах моральных. В этом романе, работа над которым была прервана смертью писателя, Чапек осудил все, что ему было особенно отвратительно в людях: предательство в любви и в дружбе, измену законам чести и творчества, ложь и подлость. В это трагическое время, когда на поверхность всплыло столько грязи, столько ненависти и подлости, Чапек увидел страшную опасность торжества безнравственности в общественной жизни, он задумался о необходимости самых строгих этических критериев в дни тяжелых народных испытаний. Он пишет: «Народ может ощущать свое бессмертие только тогда, когда он чувствует себя высоко нравственным… Попробуйте отнять у народа нравственность, и вы отнимете у него бессмертие». Такая постановка вопроса была глубоко актуальной и в годы оккупации страны, и чешский психологический роман продолжает в этом смысле традицию Чапека. Это относится к романам Я. Гавличка (1896—1943) и в первую очередь самого значительного представителя этого направления — Вацлава Ржезача.

Действие романа «Свет тьмы» разворачивается в пражской буржуазной среде нашего века. Однако эта мирная, несколько патриархальная среда озарена каким-то сумрачным светом — в нем как бы отражается неблагополучие эпохи, в которую создавался роман. Это неблагополучие сказалось на внутреннем мире персонажей.