Диана Шмелева - Ошибка разбойника

«Чёрт, сразу намекнула, что я её вдвое старше…» – с досадой подумал кабальеро и тотчас сообразил: «Не бедная ли дворяночка? Как я сразу не догадался – с такой-то осанкой!», а вслух произнёс:

– Добрый вечер… Сеньорита? – про себя: «Если я ошибся, и она всего лишь простолюдинка, то очень скоро поплатится за свою дерзость», затем, отметив, что обращение «сеньорита» девушка приняла как должное, продолжал: – Я приехал повидать сеньора Алонсо Рамиреса, местного идальго и лейтенанта в отставке.

– Это мой отец, кабальеро, – девушка улыбнулась сдержанно, не забыв, как откровенно её разглядывал проезжий сеньор. – Наш дом здесь же, на площади, если угодно, идите за мной, мне как раз пора.

Вернувшись ненадолго к колодцу и забрав небольшой кувшин, красавица попрощалась с подругами и, не оглядываясь на сеньора, спокойно пошла к воротам ближайшего дома. Дон Стефано вновь залюбовался изяществом её фигуры, безупречной осанкой, походкой, когда девушка чуть покачивала бёдрами, но не нарочито, на восточный манер, а ровно на грани привлекательности, не теряющей благопристойность. Дочь идальго при ближайшем рассмотрении оказалась ещё более юной, чем дон Стефано подумал вначале – от силы семнадцать.

У ворот сеньорита обернулась и столь же учтиво произнесла:

– Я передам отцу, что его хочет видеть…

– Дон Стефано Аседо дель Соль.

Кивнув, девушка проскользнула во двор, а кабальеро стал размышлять, как дальше вести себя с ней. Похищение виделось ему невозможным даже не потому, что отец девушки может поднять шум, но из-за убеждений дона Стефано. Различие между благородным сословием и простолюдинами было для него важным настолько, что, даже рискнув на пиратский захват эспанского судна – очень уж большой ожидалась добыча – и, к досаде своей, обнаружив на корабле молодую дворянку, жену капитана, дон Стефано убил её, не позволив бесчестить, а команде отдал двух служанок, с которыми матросы всласть позабавились, прежде чем бросить их за борт. Другое дело, если удастся склонить девчонку к побегу, соблазнив её посулами и подарками… Красота сеньориты разожгла сладострастие кабальеро, и он вовсе не собирался пренебрегать предвкушаемым удовольствием.

Долго тешиться планами обзавестись свеженькой любовницей кабальеро не удалось. Старый слуга открыл калитку, а навстречу гостю вышел крепкий седобородый мужчина около пятидесяти лет, сохранивший военную выправку, хотя руки его явно знали крестьянский труд.

– Добрый вечер, кабальеро. В Хетафе рады гостям, жаль, они последнее время нечасты в наших краях. Алонсо Рамирес, к вашим услугам. Прошу, проходите.

Войдя в дом вслед за хозяином, дон Стефано успел заметить опрятность двора, сада и комнаты. Девушка была уже внутри, сидела с шитьём у окна, но встала навстречу гостю, когда отец представил её: «Моя дочь Инес». Кабальеро поклонился очень учтиво, втайне жалея, что, приняв дочь дворянина за крестьянку, выдал отнюдь не почтительный интерес к ней.

По приглашению пожилого хозяина гость сел за стол, оказавшись спиной к девушке, вернувшейся к своему шитью, а старуха-служанка принесла вино, воду и простые закуски – несколько ломтей солонины, зелень и хлеб. Пока кабальеро размышлял, как лучше приступить к интересующему его делу, хозяин заговорил первым:

– Вы, должно быть, сын дона Алехандро Аседо дель Соль?

– Да. Вы были знакомы?

– Около месяца. Ваш отец добился перевода в полк дона Эстебана де Суэда, где имел честь служить я, незадолго до окончания войны с франками, а вскоре после взятия мятежной Лурсии и заключения мира он вышел в отставку.

Сеньоры Сегильи, в армии служившие в одно время, высоко ценили свой статус и связи. В прежние годы они нередко устраивали встречи, на которых держались друг с другом на равных, невзирая на чины, происхождение и богатство. Однако последняя война закончилась без малого двадцать лет назад, поэтому сыновья офицеров всё чаще выбирали службу в суде или управлении города, а то и вовсе предпочитали устраивать жизнь в своё удовольствие на родительское наследство, обходясь без почёта и влияния, которые могла принести должность. Бравые вояки старели, умирали, а их жёны отлично помнили разницу между полковником и лейтенантом. Тем не менее, всем офицерам, служившим во время тяжёлой войны, оказывали почёт. Особую группу составляли офицеры флота, конечно, весьма уважаемые, но гораздо меньше знакомые с офицерами сухопутных войск и часто уезжавшие в колонии навсегда.