Диана Шмелева - Девять жизней

Не роскошная, но прочная и удобная карета, запряжённая четвёркой крепких лошадей, катилась по дороге жаркой Эспании. Единственный сидевший в экипаже человек был таким же солидным – не молодой и не старый, не худой и не тучный, одетый добротно и строго, на лице – сосредоточенное выражение. Пассажир размышлял о цели своей поездки в столицу и перебирал в памяти события последних лет, когда он служил следователем инквизиции в прекрасной Сегилье, разбогатевшей благодаря удобной гавани с торговым портом, защищённым мощной крепостью. Впрочем, уже лет двадцать город не знал войны и пиратских набегов. Мир и богатство привлекали нынче разного сорта разбойников, до которых инквизиторам, как правило, не было дела, и давали возможность плотно заняться искоренением колдовства, за что следователь взялся со всем возможным усердием, а теперь с удовлетворением вспоминал похвалы лучших людей города, в их числе самого губернатора:

«Сеньор Франсиско, – пожилой губернатор, носивший к тому же герцогский титул, был к инквизитору весьма расположен и обращался по имени. – Я рад вашему продвижению по службе, но весьма опечален вашим отъездом».

«Благодарю, ваша светлость, – следователь всегда сопровождал обращённые к вельможам слова почтительным поклоном. – Надеюсь, мой преемник вас не разочарует. Мне передали: он молод и энергичен».

«И мне передали…» – знатный старик неожиданно помрачнел, зато молодая красавица герцогиня сверкнула глазами и быстро облизала капризные губки.

Затем губернатор заверил, что разбойников сеньор Франсиско может не опасаться – до границы провинции его карету проводит стража, а дальше, почти до самой столицы – благородный кабальеро дон Стефано Аседо дель Соль со своими людьми.

Дорога в итоге оказалась приятной. Любезный спутник с интересом послушал рассказ сеньора Франсиско о его планах принять сан и надеждах занять пост главы святого суда где-нибудь в провинции, а может быть – должность в столице. Поговорили о делах в Сегилье. Дон Стефано осведомился, не слишком ли инквизицию тревожат слухи о разбойниках и не собирается ли по этому поводу беспокоить светские власти, в первую очередь – губернатора. Следователь поспешил заверить уважаемого кабальеро: «Что вы, это дело городской стражи. Инквизиция усердно занимается колдовством, ересью, а в ваших краях разбойники боятся божьего гнева и крайне редко нападают на лиц духовного звания, или на храмы».

«О, да! – с воодушевлением подхватил дон Стефано. – Вы столько сделали для искоренения колдовства в Сегилье и её окрестностях, что у нас даже грабители с больших дорог стали благочестивы!».

«В инквизиции знают – колдуны хуже любых разбойников, и, право, при расследовании колдовства совершенно нет ни времени, ни смысла брать на себя обязанности светских властей. Я уверен, губернатор отлично справляется со своими обязанностями и сдержит обычные бесчинства».

Дон Стефано, восхищаясь успехами инквизитора в деле укрепления благочестия среди простонародья, наговорил много приятных слов и особенно отметил остроумие, с которым сеньор Франсиско избавил Сегилью от чёрных котов и кошек, к которым раньше горожане относились весьма легкомысленно. За пару медных монет простолюдины сами приносили в инквизицию этих опасных тварей и теперь боятся их больше разбойников, хотя последнего чёрного кота уничтожили три года назад.

Возле ближайшего к столице селения кабальеро почтительно откланялся, выразив надежду, что новый следователь продолжит деятельность предшественника столь же похвально, а инквизитор в ответ заверил: принципы святого суда неизменны.

Попрощавшись с доном Стефано, следователь стал вспоминать дела, успехом в которых, как он надеялся, наилучшим образом зарекомендовал себя в глазах великого инквизитора. Удалось добиться, чтобы за колдовство сожгли обличённую стражей отравительницу, богохульника, затем травницу – её, правда, перед костром задушили по настоянию уважаемой в городе аббатисы, поначалу требовавшей ограничиться покаянием. Раздосадованный противодействием, в следующем и последним своём крупном в Сегилье деле сеньор Франсиско не пошёл ни на какие уступки. Напрасно за обвинённых соседями в колдовстве мать и дочь просили комендант, аббатиса, а жених девушки предлагал крупную взятку. В какой-то миг, глядя на юную ведьму, сеньор Франсиско заколебался – даже пережив пытки, смертельно напуганная, девушка оставалась прехорошенькой и очень трогательной. Следователь ощутил жалость, что стало последней каплей, заставившей его отказаться от снисхождения. Святой суд должен быть выше свойственных простым людям чувств, нельзя поддаваться мимолётным сомнениям, и костёр станет назиданием всему городу – ведьмам не скрыться, даже малых доказательств довольно, чтобы кара за колдовство неумолимо настигла преступников. Город понял всё правильно – высшая знать хвалила инквизитора за непреклонность, а простые горожане во время казни усердно выкрикивали проклятия приговорённым.