Анатолий Ковалев - Гробовщик

Выкатившись из машины, Анастас Гавриилович шлепнул по толстому заду свою спутницу, так что та взвизгнула поросенком, и наказал ей:

— Попросят спеть, не ломайся. Здесь — не твои циркачи. Люди солидные.

С яснолицым мэром Гробовщик трижды облобызался и, прослезившись, молвил:

— Нет больше моих соколиков, голуба. Прибрал Господь…

Он был одет просто: черный костюм и черная рубаха с расстегнутым воротом, без галстука. Траур по сыновьям.

Другой кортеж прибыл прямо из клуба «Большие надежды». Лось и двенадцать преданных ему соратников. Здесь был и судья Неведомский, и пожилой астматик-бизнесмен, и его молодой компаньон. Старый босс постеснялся надеть дырявый свитер, ведь мэр и так его недолюбливал, а это только удвоило бы его нелюбовь. «Конфронтация нам ни к чему!» — решил Георгий Михайлович и вырядился в белый фрак. И вообще во все белое, как истинный миротворец.

Однако особых лобзаний с мэром не вышло. Яснолицый протянул руку и произнес:

— Рад видеть. — А потом не удержался и подпустил шпильку: — Вы прямо как птица Феникс, восстали из пепла…

— Кое-кто посыпал тем пеплом главу, — философски заметил Лось.

— А где же ваша супруга? — сменил тему яснолицый.

— Старухе что-то нездоровится. Акклиматизация.

Он не стал вдаваться в подробности, хотя мог бы рассказать, что его верная подруга терпеть не может этот город, и что много раз она уговаривала его отойти от дел, уехать за границу, и когда наконец добилась своего, когда патриархальная жизнь в альпийском домике казалась последней ступенькой перед входом в рай, все неожиданно вернулось на круги своя. Сразу по возвращении старуха слегла. За неделю высохла так, будто кто-то невидимый выпил из нее все жизненные соки. Два часа назад, когда Георгий Михайлович предстал перед ней во всем белом, она воскликнула: «Я думала, ангел спустился с небес! Да еще похожий на тебя!» Врожденная ирония не покидала ее и на смертном одре.

Следом за молодцами из «Больших надежд» приехала особа, подающая еще большие надежды. Серебристый «крайслер» телеведущей Анжелики Артющен-ко вылетел из-за поворота на бешеной скорости и притормозил с визгом. Никто не знал, чьи интересы здесь представляет теледива, но знали точно, что она без пяти минут генеральный директор телевидения.

Она приехала без сопровождения, в твидовом брючном костюме, отороченном горностаем. Украшения были подобраны безукоризненно, жемчуга и агаты.

Яснолицый немедля приложился к ее тонкой ручке и расцвел, как ландыш по весне, расточая свои дежурные комплименты.

— Я польщена. приглашением, — с улыбкой ответила она и вошла в дом.

А мэру еще долго не давала покоя ее серебристая машина у ворот. Время от времени он посматривал на нее, и ему мерещилось, что в темном салоне кто-то сидит. Впрочем, он быстро избавился от нежелательных галлюцинаций и с еще большим усердием стал встречать новых гостей.

Ими оказались бизнесмен Соколов с супругой, примчавшиеся с телохранителями на джипе «черокки». Нарастивший солидное брюшко Соколов то и дело потел и утирался огромным носовым платком, похожим на кухонное полотенце. Жена оказалась на полголовы выше его и на полкорпуса шире. Она напоминала каменную глыбу вулканического происхождения, богатую полезными ископаемыми, и в первую очередь алмазами, золотом и железной рудой. Железной у нее была парочка передних зубов, видимо вставленных еще до перестройки.

Потом прибыл Шалун, с братвой и подругами, на пяти крутых тачках. Нельзя сказать, что он являлся для мэра долгожданным гостем. Шалун был зван со скрежетом зубовным, и уж конечно не предполагалось такое солидное представительство его организации. Яснолицый в негодовании покинул крыльцо, и вновь прибывших встречал кто-то из его подручных.

Он снова занял свой пост, когда на горизонте показался «ягуар» Мишкольца. Владимир Евгеньевич, как всегда, обошелся без охраны и, как всегда, был в строгом смокинге, без единого украшения. Зато сопровождавший его Данила Охлопков, с льняными кудрями до плеч, вырядился в кремовый фрак, скрепил манжеты рубахи изумрудными запонками и то и дело почесывал безымянным пальцем свой похожий на картофелину нос, чтобы все могли лицезреть его перстень с крохотным, мутноватым изумрудом.

— Я сделал, что задумал, — подмигнул Мишкольцу мэр.

Скептически настроенный магнат вместо ответа представил ему Охлопкова как своего помощника.

— А как же Балуев? — удивился тот.