Анатолий Ковалев - Гробовщик

— Жигулин собрался отправить его на Кипр, — добавил кто-то более осведомленный, — а может, и подальше, но Гольдмах оказался хитрее. Испарился.

— Плакал мой портсигар, — бросил Георгий Михайлович Неведомскому, сидевшему по правую руку от босса.

— Найдем, — обнадежил судья.

— Ты же бросил курить, — напомнил давний приятель, астматик.

— Это подарок Мишкольца, — не без бахвальства произнес Лось. — Когда-то он хотел заручиться нашей поддержкой. Времена меняются. Теперь его поддержка может понадобиться нам. Поликарп озверел. Меньше чем за сутки расправился с двумя боссами. Его необходимо остановить.

Присутствующие не так были удивлены наглостью Гробовщика (на его счет никто не обольщался), сколько тем ровным, умиротворенным тоном, каким старый босс говорил о расправе над Окунем и Жигулиным. И только судья даже бровью не повел, а слушал хозяина с усмешкой и безграничным высокомерием за толстыми линзами очков.

А внизу, в игровом зале, постепенно восстанавливался привычный порядок. Господа делали ставки, травили анекдоты про новых русских, гоготали и вообще радовались жизни. А жизнь продолжалась, и на старика хозяина возлагались большие надежды, что вполне оправдывало название клуба.

Кельнеры вновь суетились, с ловкостью жонглеров манипулируя подносами. Теперь господам требовались напитки покрепче.

В кабинете следователя висел портрет Дзержинского. Все остальные портреты пылились за шкафом. Кто знает, что будет завтра, рассуждал следователь, в воздухе опять запахло тухлятиной, а железный Феликс — это навсегда, железный Феликс не протухнет!

Ввели подследственного. Высокий, крепкий парень. Лицом, правда, не вышел, но мог бы, как все законопослушные граждане, участвовать в строительстве коммунизма. В труде — красота! Этот же и дня не работал. Охота ему мотаться по лагерям!

— Присаживайся, Жора. В ногах правды нет.

— А правды вообще нет, гражданин начальник. — Блондин воспользовался приглашением, сел на табурет и, закинув ногу на ногу, принял аристократическую позу.

— Кури, Жора. — Следователь придвинул пачку «Казбека».

— Предпочитаю американские, — подследственный брезгливо, мизинцем отодвинул папиросы.

— Американские тебе Гольдмах возил из-за границы?

— Я не понимаю, гражданин начальник, когда мы успели перейти на «ты»? На брудершафт вроде не пили.

— Не паясничайте, Лосев!

— Георгий Михайлович, — подсказал Блондин.

— Отвечайте на вопросы, Георгий Михайлович!

— Вы о чем-то меня спросили?

Следователь держался железно, не выходил из себя, не орал, не брызгал слюной, как некоторые его коллеги, только слова произносил резко, отчетливо, выделяя главное.

— Я спросил про Гольдмаха Исаака Ильича.

— Кто это? Первый раз слышу.

— Неужели? Вы не очень-то маскировали свои отношения со скрипачом. Это он привозил вам валюту? Нет смысла отпираться, Георгий Михайлович! — Имя-отчество Блондина следователь выделял с издевкой.

— Я не знаю никакого скрипача! — стоял на своем Жора. — И вообще ненавижу музыку!

— Замечательно. — Следователь выдвинул ящик стола и достал оттуда исписанные листки бумаги. — Вот показания свидетелей, ваших соседей по коммуналке. Представьте себе, они любят музыку и даже иногда ходят на концерты. Во всяком случае, Гольдмаха знали прекрасно.

Слово «знали» резануло ухо.

— Устройте нам очную ставку, — уже не таким уверенным голосом предложил Блондин.

— Увы, дорогой Георгий Михайлович, это не смог бы сделать даже Господь Бог, если бы он на самом деле существовал. Вчера утром на улице Первомайской, в двадцати шагах от собственного дома, был обнаружен труп вашего друга.

— Врете, — не поверил Жора.

— Зачем мне врать?

— Он известный музыкант. Его не могли убить.

Следователь видел, что с парнем творится неладное, лицо побледнело, руки задрожали. Ему не удалась роль несгибаемого аристократа. И чтобы совсем выбить из-под ног преступника твердую почву, следователь произнес ледяным тоном:

— Вашему другу проткнули вязальной спицей желчный пузырь. Точно так же, как вашей подруге. Почерк один и тот же. И это очень подозрительно. Не действовал ли убийца по вашей подсказке, чтобы убрать ненужных свидетелей?

Блондин неожиданно застонал, схватился за живот, упал на колени и уткнулся головой в пол.

— Суки! — шептал он. — Они мне за все ответят!