Анатолий Ковалев - Гробовщик

«И мне пора взять тайм-аут», — подумал Балуев, прикрывая форточку.

Первые дни апреля выдались необычайно теплыми. Хрестоматийно журчали ручьи. Голубоглазые грачи попрошайничали не хуже голубей. Ни грачи, ни голуби, ни даже вездесущие вороны не знали о банкете в загородном доме мэра, а там было чем поживиться.

Сам дом представлял из себя грандиозное сооружение из кирпича, стекла и мрамора. Доставшаяся по должности казенная дача председателя райисполкома Овчинникова была переоборудована в настоящий дворец с экзотической оранжереей. Мэр слыл страстным и ненасытным собирателем дикой фауны и флоры. Говорят, у него даже водились африканские страусы, не говоря уже о банальных мартышках. Зато местный зоопарк год от года хирел.

А неподалеку от дома возрождался монастырь, и мэр проявлял заботу о монахах не меньше, чем о мартышках. По воскресеньям обязательно наведывался к заутрене, чтобы выслушать чаяния настоятеля и опрокинуть с ним по чарке. Они сблизились этой зимой, когда из-за аварии монастырь не отапливался целый месяц, монахи чихали и кашляли, а иконы потрескались от холода. Мэр чуть ли не переквалифицировался в кочегары, до такой степени горел душой. При этом в его оранжерее по-прежнему царил земной рай, не сдохла ни одна мартышка. Правда, захворал африканский страус, но быстро пошел на поправку, чего нельзя сказать о многих братьях во Христе, до сих пор не оправившихся от недуга. Воистину, пути Господни неисповедимы.

Сегодня все пути вели в загородный дом мэра.

Светлана специально для банкета сшила новое платье и купила к нему сапфировый гарнитур. Она не любила все эти крутые тусовки, когда женщины уподобляются новогодним елкам, но предстоящему мероприятию придавала огромное значение. Геннадий смотрел на ее приготовления с усмешкой. Он предпочитал отправиться к мэру в своем рыжем свитере.

— Являться на банкеты в свитере — не твоя привилегия, — заметила Света.

Пришлось брать напрокат смокинг и все остальное.

Последний мазок помады перед венецианским зеркалом, и дама в сапфирах и платине готова явиться на бал.

— Не верится.

— Во что тебе не верится, Светка?

— Лет десять назад вот так же я с мужем собиралась на ночное шоу, и тогда у меня не нашлось ни одной пары целых колготок. — От нахлынувших воспоминаний она даже присела на пуфик и достала пачку сигарет. — Андрей умер в страшной нищете. Представляешь, если бы мы не разбежались?

— Жили бы в нищете, — спокойно рассуждал Балуев, — как живут миллионы наших сограждан. Во всяком случае, Андрей бы не погиб.

— Не говори так! Он сам виноват. Я пыталась его спасти. В чем ты меня упрекаешь? Кто же знал, что он так кончит?

— Поедем, а?

— Еще минуту! — Она сделала глубокую затяжку, выдохнула дым и тихо спросила: — Как ты думаешь, может все обратиться вспять? Я имею в виду нищету…

Сегодня она не гнала, как обычно. Желание попасть на банкет целой и невредимой перебороло в ней страсть к лихачеству. Да еще начатый перед зеркалом разговор не давал покоя. Чтобы нарушить тягостное молчание, Светлана включила магнитофон.

— Все удобно расселись? — спросил приятный голос по-английски. — Хорошо. Тогда начнем! — Ударили барабаны, заскулила соло-гитара.

— Что это? — удивился Гена.

— Группа «Слейд». Наш школьный гимн. Я всегда его слушаю, когда взгрустнется. Забавная песенка о том, как мама жарила на кухне цыплят и готовила к жизни маленького Джека. Она ему всегда говорила: «Ешь за общим столом!» Но как-то в четверг Джеку вздумалось убежать из дому. «Трахал я ваш общий стол!» И когда Джек остался один, его уже наставляла не мама, а сама жизнь. «Мама объяснила тебе плотскую любовь и тайны мира! Объяснила все просто, как дважды два… Ты больше так не можешь! Тебя нае… прежде, чем ты родился», — перевела она припев песни.

— Серьезные ребята, — оценил Балуев.

— Поучительная песенка, правда? «Ешь за общим столом!» Лучше не скажешь.

Геннадий промолчал. Разве эта фраза не относилась к нему? Ведь это он тот самый Джек. Вот только решится ли он сказать всем: «Трахал я ваш общий стол!»? Он едет к мэру, чтобы подтвердить обратное: «Я — ваш! Я — целиком и полностью ваш! Я буду есть за общим столом!»

Пока малолитражка «пежо» не торопясь пересекала главные магистрали города, более продвинутые автомобили спешили к праздничному столу.

Первым достиг цели кортеж Поликарпа, состоящий, как обычно, из двух черных «шевроле». Никого из своих людей на банкет он не взял. Только сожительницу, оперную певичку («Надо же твои бриллианты хоть раз в год проветрить, а то моль побьет!»), и еще охрану, вооруженную до зубов.