Эд Макбейн - Мошенники

— Хелло! — сказал он. — Это вы звонили в дверь?

— Да, я, — ответил О’Брайен. — Я детектив О’…

— О Господи, — не дал договорить ему старик.

О’Брайен улыбнулся.

— Ничего особенного, сэр, — заверил он старика. — Просто мне нужно будет задать вам несколько вопросов. Моя фамилия О’Брайен. Восемьдесят седьмой полицейский Участок.

— Здравствуйте! Моя фамилия О’Лафлин, Первая Южная улица, — сказал, подражая его тону, старик и рассмеялся.

— Да здравствует борьба! — сказал ему в тон О’Брайен.

— Да здравствует борьба! — ответил О’Лафлин, и оба они расхохотались. — Входи, парень. Я тут как раз собирался пропустить рюмашку в честь окончания рабочего дня. Заходите и составьте мне компанию.

— Но, видите ли, нам запрещено пить при исполнении служебных обязанностей, мистер О’Лафлин.

— Это — само собой, но какой же ирландец выдаст соратника по борьбе? — отозвался старик. — Входите, входите.

Они прошли через вестибюль и направились в квартиру О’Лафлина, расположенную на первом этаже в самом конце холла. Там они уселись в гостиной с бархатными портьерами и цветными канделябрами. Комната была обставлена старой мебелью, красивой и удобной. О’Лафлин прямиком двинулся к бюро из вишневого дерева и извлек оттуда странную бутылку с яркой этикеткой.

— Ирландское виски, — сказал он.

— А какое же еще? — сказал О’Брайен.

Добродушно посмеиваясь, старик налил виски в два старинных стакана из толстого стекла. Один он поставил перед О’Брайеном, который устроился на диване, а со вторым уселся напротив него в обитое материей кресло-качалку.

— Да здравствует борьба, — произнес он тоном заговорщика тост.

— Да здравствует борьба, — ответил О’Брайен, и оба они торжественно выпили.

— Так о чем это вы хотели спросить, О’Брайен? — спросил старик.

— Да тут у нас вышла небольшая путаница, — поглядывая на стакан с явным удовлетворением, проговорил О’Брайен.

— Мягкое, как материнское молоко, — заверил его старик. — Пей, парень.

О’Брайен, поколебавшись, снова поднес стакан ко рту. Отхлебнув немного, он сказал: — Мистер О’Лафлин, мы сейчас разыскиваем одну девушку — некую Эйлин Гленнон. Мы обнаружили записанный ею адрес…

— Ты, парень, попал прямо в точку, — сказал О’Лафлин.

— Вы ее знаете?

— Ну, я, собственно, не знаю ее. То есть видел, конечно, разок, но вряд ли это можно назвать знакомством. Но комнату она у меня снимала, это точно.

О’Брайен вздохнул.

— Это уже хорошо, — сказал он. — А что это за комната?

— Это здесь, наверху. Лучшая комната во всем доме. Окнами выходит в парк. Она сказала, что ей нужна хорошая солнечная комната. Вот я и отдал ей эту.

— Она сейчас здесь?

— Нет, — сказал О’Лафлин и отрицательно покачал головой.

— А вы не могли бы сказать, когда она вернется домой?

— Понимаете ли, дела в том, что она вообще не приходила сюда.

— То есть как это? Вы же сказали…

— Я сказал, что она сняла у меня комнату, но больше я ничего не говорил. Было это на прошлой неделе. В четверг — это я точно помню. Но она тогда сказала, что комната ей понадобится с субботы. Так вот, суббота уже прошла, а она так тут и не появилась.

— Значит, она не была здесь с того самого дня, как приходила к вам снять комнату?

— Да, сэр. К сожалению, она так здесь и не появлялась. А в чем дело? У нее какие-то неприятности?

— Да нет, ничего особенного. Просто мы… — О’Брайен вздохнул и снова прихлебнул из стакана. — А комнату эту она снимала у вас на какой-то определенный день? Она что — сняла ее только на субботу?

— Нет, сэр. Она сняла ее сразу на целую неделю. И сразу же расплатилась наличными за весь срок.

— А не показалось вам это несколько странным… понимаете… ну, я хотел сказать, неужели вам часто приходится сдавать комнаты таким молоденьким девушкам?

Брови О’Лафлина поползли наверх, и он с удивлением воззрился на О’Брайена.

— Ну, знаете, она вовсе не такая уж молоденькая, ну, относительно, конечно, вы понимаете.

— Шестнадцать лет — достаточно юный возраст, мистер О’Лафлин.

— Шестнадцать? — О’Лафлин расхохотался. — Ну, знаете ли, эта ваша девица кому-то здорово запудрила мозги, парень. Ей никак не меньше двадцати пяти.

О’Брайен все поглядывал на стакан с виски. Но тут он живо перевел взгляд на старика.

— Сколько вы сказали, сэр?

— Лет двадцать пять — двадцать шесть, может, даже немного побольше. Но никак не шестнадцать, ничего похожего, сэр.

— Эйлин Гленнон? Погодите, мы говорим именно о ней?