Роберт Гулик - Пейзаж с ивами

— Был у нее хвост?

— Был. Длинный и пушистый. Она обвивала им Юаня вокруг шеи.

— Отлично! Значит, это древесная обезьяна! — воскликнул Цзяо Тай.

— Ну и что толку от того, что это древесная обезьяна? — не понял Ма Жун.

Цзяо Тай задумчиво поглядел на храм.

— Я полагаю, братец, — многозначительно произнес он, — что не мешало бы нам взобраться вон на ту пагоду.

— Зачем? Хочешь поразмяться?

— Поискать деревья, братец. Здесь их не может быть слишком много, поскольку для бедных людей этого квартала сад — непозволительная роскошь. Бродячие артисты очень бережно относятся к обезьянам, которые с тарелкой обходят зрителей, собирая с них мзду, поскольку такие дрессированные животные обходятся им в кругленькую сумму А значит, Юань постарался бы найти жилье там, где есть какое-нибудь дерево, чтобы обезьянка чувствовала себя привольно. Если бы это была земная обезьяна, дерево Юаню было бы не нужно. Земные обезьяны вполне счастливы, если им разрешают скакать по мебели, забираться под шкафы и кровати. Это их любимое занятие.

Ма Жун кивнул. За годы, проведенные совместно в «зеленых лесах», он убедился, что Цзяо Тай хорошо разбирается в животных. Он любил их приручать и с интересом изучал их повадки и нравы.

— Ладно, — сказал он, — полезли на эту проклятущую пагоду, если надо. Оттуда нам уж точно будут видны все деревья. Хоть какой-то вариант действий.

Они снова начали подниматься по каменным ступеням. Послушник провел их через центральный дворик ко входу в девятиярусную пагоду за главным храмом. Потея и проклиная все на свете, двое друзей карабкались по крутой, узкой лестнице. Добравшись до девятого этажа, они обнаружили, что горячая дымка, висевшая над морем крыш, несколько рассеялась, и теперь весь квартал был перед ними как на ладони. Они заметили только одно зеленое пятно в некотором отдалении от храма, вокруг которого не было ничего, кроме трущоб. Неподалеку от деревьев на высоком шесте безвольно свисал одинокий стяг, служивший обозначением военного поста.

— Пойдем-ка к этому зеленому пятну, братец, — сказал Цзяо Тай. — Видишь, крыши вокруг него образуют квадрат, и они несколько выше, чем у других домов. Я думаю, что это один из старинных особняков, оставшихся еще с тех времен, когда этот квартал был центром города. Ныне в большинстве подобных домов нашли себе пристанище с десяток или более бедных семей.

— Правильно. Именно в таком месте и должен был бы поселиться Юань. Давай-ка прикинем, как нам лучше туда пройти. — Ма Жун перегнулся через балюстраду и начал всматриваться в лабиринт простирающихся далеко внизу узких улочек. — Вначале нам надо вон на ту маленькую площадь за храмом. Потом по тому извилистому переулку, а затем свернуть влево по прямой аллее. Если придерживаться этого маршрута, мы не должны сбиться с дороги.

В приподнятом состоянии духа они начали спуск.

Однако после получаса скитаний по грязным улицам настроение у них вновь испортилось. Чем дальше они забирались, тем беднее выглядели дома, и им не попалось никого, у кого можно было бы спросить дорогу. Наконец на углу они наткнулись на старуху, закутанную в лохмотья. Она рылась в вонючей помойке в поисках объедков.

Старуха сказала, что не видела поблизости никаких бродячих кукольников или акробатов, но подтвердила, что через три улицы отсюда действительно имеется большой старый дом.

— Он очень вместительный, — добавила она, — и в него вселилось несколько семей. Однако там нет никаких деревьев. Передний двор в запущенном состоянии: там мы оставляем наших умерших, пока за ними не приходят трупоносы. — Она смахнула со вспотевшего лица засаленную седую прядь и добавила: — Нам повезло, здесь много трупоносов. Они хорошие люди: умеют призывать души умерших, а еще у них есть амулеты, предохраняющие от всех болезней.

Цзяо Тай поблагодарил ее, и они отправились дальше. На следующей улице им попалось человек десять трупоносов. В их компании был еще один человек в длинном платье из дорогой парчи и в высокой шапке из черного шелка.

— Эй, доктор! — окликнул его Ма Жун. — Что вы здесь делаете?

Доктор Лю что-то сказал стоявшему рядом с ним высокому человеку в капюшоне. Потом подошел к двум приятелям и вежливо ответил:

— Меня только что вызывали к двум молодым женщинам, офицер, вон в том большом старом доме. К сожалению, я ничего уже не мог поделать. Они были при смерти и скончались v меня на глазах.

Ма Жун побледнел. Он почувствовал, как внутри у него все сжалось.