Роберт Гулик - Обезьяна и тигр

Действующие лица

Судья Ди — судья уезда Ханьюань

Дао Гань — один из его помощников

Ван — аптекарь

Лэн — ростовщик

Сэн Цю — бродяга

Сэн — его сестра

Чан — бродяга, приятель Сэн Цю

Судья Ди сидел на открытой галерее своих покоев и наслаждался утренней прохладой. Он только что позавтракал с семьей, после чего вышел на галерею и сел в плетеное кресло возле мраморной балюстрады, чтобы выпить чашку чаю. Вскоре ему предстояло отправиться в канцелярию судебной управы, где его ждали неотложные дела. Судебная управа в Мяньюани, куда входили и служебные покои судьи, находилась на склоне горы и возвышалась над остальной частью города.

В полдень судья любил сидеть на балконе второго этажа, откуда открывался удивительный вид на несметное множество крыш простирающегося внизу города, а еще дальше — на широкую морскую гладь. Но по утрам он предпочитал галерею, которая тянулась с внутренней стороны его жилища. Только мраморная балюстрада отделяла его от густо заросшего склона, круто поднимавшегося и переходившего в горный хребет, у подножия которого и раскинулся город. Там всегда было тихо, а утром дольше всего сохранялась прохлада. За тот год, который он уже провел в должности судьи Мяньюани, утренний чай на тихой галерее вошел у него в привычку.

Откинувшись на спинку кресла, судья взирал на свежую, зеленую листву, умиротворенно прислушиваясь к бодрому щебетанию птиц и к нежному журчанию ручья, протекавшего вдоль балюстрады среди больших замшелых обломков скал.

Вдруг птицы смолкли. Среди качающихся ветвей показались два черных гиббона. С необычайной легкостью перепрыгивали они с ветки на ветку, цепляясь за них своими длинными, тонкими конечностями, и дождь осыпающихся листьев отмечал их путь. Судья с улыбкой наблюдал за ними. Его всегда очаровывала изящность движений, с которой гиббоны передвигались по деревьям. Эти пугливые животные уже настолько привыкли к неподвижной фигуре, которую каждое утро видели на галерее, что иногда кто-нибудь из них даже свешивался с ветки, чтобы ловко схватить банан, брошенный ему судьей.

В листве снова зашелестело, и появился третий гиббон. Он двигался медленнее других, потому что, помимо ног, цеплялся за ветки только одной рукой; правая же у него была прижата к груди. Он присел на ветку прямо над головой судьи Ди и, помахивая свободной левой рукой, чтобы сохранять равновесие, с любопытством посматривал на него. И тут судья увидел, что он что-то сжимает в руке. Это был золотой перстень с большим зеленым камнем, который поблескивал в лучах солнца. Конечно же, обезьяна его где-то похитила. Нужно было как можно скорее отобрать его, потому что гиббоны очень быстро утрачивают интерес к добытым ими предметам, особенно когда обнаруживают, что добыча несъедобна. Если сейчас позволить гиббону исчезнуть, то этот перстень будет выброшен где-нибудь в лесу, и уже никогда не вернется к хозяину.

К сожалению, у судьи не было под рукой ни фруктов, ни сладостей. Он быстро достал из рукава коробку с кресалом и разложил ее содержимое на столе, затем принялся внимательно осматривать и нюхать каждый предмет. Это произвело нужный эффект — судья заметил, что гиббон не спускает с него глаз. Он выронил перстень в ручей и соскользнул на ветку пониже. Потом повис на длинных руках и стал пристально следить за каждым движением судьи большими карими глазами. Теперь судье было отчетливо видно, что это взрослая обезьяна, покрытая длинной, отливающей черным шерстью. Кое-где в шерсти торчали застрявшие соломинки.

— Если придешь сюда завтра, получишь вкусный банан! — пообещал судья Ди, убирая коробку с кресалом обратно в рукав.

Гиббон понял, что представление окончено, дружелюбно прокричал свое «вук-вук», скользнул куда-то вверх и исчез в листве.

Судья поднялся, перешагнул через балюстраду и всмотрелся в песчаное дно прозрачного ручья. Сверкающий перстень заметить было нетрудно. Он перескочил на торчащий из воды камень, сдвинул шапочку на затылок и вытащил из волос длинную шпильку. Вытянул руку, и концом шпильки ему удалось подцепить кольцо. Тогда судья выпрямился, перепрыгнул обратно на берег и вернулся за балюстраду.