Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

— Она вовсе не моя.

— Не перебивайте, пожалуйста. Эта заварушка в поместье грозит перерасти во что-то по нашей части, или я не прав? — Устойчивое выражение «по нашей части» у помощника комиссара могло значить только одно: подозрение на убийство.

— Возможно, вы правы, сэр.

— Да. «Принимающая сторона» — вы понимаете, о ком я? — просит, чтобы вы возглавили расследование.

— Но, сэр, его уже взял под контроль здешний старший суперинтендант. В настоящее время на месте работает суперинтендант Рэйберн, начальник территориального отделения полиции в Даунлоу.

— Неужели старший суперинтендант выразил твердое намерение заниматься этим делом в одиночку?

— Насколько я понял, он, конечно, стонет…

— Вот именно. Еще как стонет. Просто-таки простирает к Ярду руки, умоляя о помощи.

— Но он должен сперва получить добро от своего прямого руководства, сэр, то есть от главного констебля [120] Главный констебль в британской системе внутренних дел — начальник полиции графства. . Иначе мы не имеем права…

— Его главный констебль загорает на Бермудских островах.

— Проклятие!

— Очень плохо слышно по междугородному. Что вы сказали?

Аллейн с трудом подавил желание крикнуть: «Да все вы прекрасно слышали!» — и только спокойно сказал:

— Я выругался, сэр.

— От ругательств толку мало, Рори.

— Послушайте, сэр, есть одно препятствие. Моя жена. Трой. Она находится здесь в качестве гостьи. Собственно, и я тоже. Это называется конфликт интересов, сэр. Личная заинтересованность.

— Я об этом уже думал. Трой лучше отправить домой в Лондон, если вы не против. Засвидетельствуйте ей, пожалуйста, мое почтение и скажите: я очень сожалею, что на нее, так сказать, невольно ложится тень от бремени сыщика.

— Дело не в этом, сэр. Если мне придется — а мне придется — задержать в усадьбе остальных гостей, ее же я, наоборот, отошлю, то получится какой-то фарс!

— А вы возьмите с них показания и распустите тоже на все четыре стороны, если сочтете возможным, конечно. Ведь там и без них открывается многообещающее поле для следствия, верно?

— Не уверен. Дело темное. Непонятное. Скажу больше: какое-то безумное.

— Намекаете на штат прислуги, состоящий сплошь из убийц? По-моему, Билл-Тасман нашел прекрасный способ оздоровления преступных душ, хотя, конечно, экстремальный. Впрочем, никто не застрахован от ошибок: вы вполне можете обнаружить в их рядах и рецидивиста, так сказать. — Тут помощник комиссара откашлялся и поменял тон. — Рори, прошу меня простить, но у нас тут в департаменте сейчас необычайная запарка. Вы сами понимаете, дело в «Алебардах» не терпит отлагательств. И требует оно нестандартного подхода, на который способны только вы.

— Это приказ?

— Если угодно…

— Вас понял, сэр.

— Мы посылаем в ваше распоряжение мистера Фокса. Хотите, передам ему трубку?

— Не стоит, — уныло ответил Аллейн. — Только еще… Постойте.

— Да?

— По-моему, Рэйберн уже добыл полный список служащих в «Алебардах». Я хочу получить по нему полный отчет из ОРП [121] Англ. CRO — отдел регистрации преступлений и преступников Скотленл-Ярда. — со всеми подробностями.

— Конечно, дружище. Может, мне лучше самому поговорить с этим вашим «супером». Как его фамилия? Рэйберн? Давайте его сюда.

— Одну минуту, сэр.

— Спасибо. И простите старика. Желаю удачи.

Когда разговор был наконец закончен, лондонский детектив отправился на поиски своей жены. В их комнате ее не оказалось, но вещественные доказательства говорили, что она успела принять ванну и сменить платье. Аллейн высунул голову по шею из окна, простоял так минуту или две, «любуясь» руинами оранжереи, и лишь потом опять пошел вниз. Пересекая главный зал, он встретил Катберта с каменным лицом и полным подносом бокалов в руках.

— Все собрались в библиотеке, сэр. Мистер Билл-Тасман велел, чтобы я сообщил вам. Я провожу вас, сэр.

В библиотеке действительно уже собрались все, включая Трой, которая украдкой состроила мужу какую-то непонятную гримасу.

Хилари чувства переполняли до краев.

— Дорогие мои! — восклицал он. — Господи! Какое облегчение!

Он двинулся навстречу лондонцу с распростертыми руками, легонько обнял его за предплечья и ласково чуть стиснул их.

— Дорогой друг, — заливался он, — я просто не могу выразить, как все мы до единого благодарны вам и какое это для нас — я уже только что сказал и снова повторю — великое облегчение. Ну! Прошу-прошу! — Последнее восклицание можно было трактовать и как приглашение выпить, и сесть поближе к огню, и познакомиться с полковником, а также с мистером Смитом.