Артур Дойль - Собрание сочинений - В 12 т. Т. 3 - Собака Баскервилей

— В таком случае, Рураду придется ехать хлопотать. Нужно торопиться, — согласилась Акка. — Вероятно, с утра начнутся поиски, едва ли наш пленник здесь в безопасности. Как жаль, что Рурад не похитил его до нашего приезда! — Она что-то заметила «черному» по-русски.

— Он уверен, что здесь искать не будут, — снова сказала она по-немецки «бритому», — завтра все это надо покончить и, когда дело будет оформлено, — скрываться больше нечего.

Она продолжала разговор с «черным» по-русски. Затем мужчины уложили связанного баронета на диван, «черный» проделал над его лицом руками пассы и вместе с танцовщицей вышел из дома.

Мы с Шерлоком успели соскочить вовремя и прислониться к стене. Акка вместе со своим путником села в карету и уехала.

— Разве мы не пойдем за ними? — спросил я Холмса, указывая на ожидавшую нас вдалеке пролетку.

— Нет никакой нужды за ними следить, — спокойно ответил мой друг. — Уотсон, револьвер с вами?

— Странный вопрос, Холмс! Разве я когда-нибудь расстаюсь с этим оружием?

— Отлично. В таком случае, попытаемся уладить все сейчас же. Посмотрите, Уотсон, в отверстия ставни, и скажите, что вы видите.

— Баронет лежит на диване и, кажется, спит. «Бритый» составляет кресла, приготовляя себе постель, — сообщил я ему.

— Продолжайте наблюдать, Уотсон, я перелезу через забор и попытаюсь найти другой вход.

Шерлок с ловкостью кошки перебрался через забор. Я слышал, как он мягко спрыгнул на землю. Прошло несколько томительных минут. «Бритый» улегся на импровизированной постели из кресел и потушил свечу. Засов калитки еле слышно звякнул, калитка отворилась.

— Идите, Уотсон, — услышал я голос Холмса, — вход найден.

Осторожно пробравшись по двору, мы добрались до небольшой ветхой двери. Холмс без шума взломал ржавый запор, и мы вошли во внутрь домика. Добраться до комнаты, где спал «бритый» с баронетом, не представляло затруднений. Холмс приблизился к спящему «бритому» и, прежде чем тот успел проснуться, ловко опутал его поднятым с пола полотном; на голову ему надвинули шапку баронета, чтобы он не видел, кто его враги. Рот пленника я плотно завязал платком и зажег свечу.

Шерлок бросился к лежащему без движения баронету, стараясь его разбудить, но это ему не удавалось, спящий по-прежнему оставался неподвижным.

— Они погрузили его в гипнотический сон, — проговорил Холмс. — Это даже лучше, он пока будет нам мешать. Уотсон, вы останетесь здесь караулить нашего пленника и наблюдать за баронетом. Помните, что ни в коем случае вы не должны выпускать из виду этого молодца. Я вовсе не хочу, чтобы прохожие могли видеть с улицы, что здесь происходит.

Он поднял валявшуюся в углу газету, разорвал ее и прикрепил к окнам против отверстий.

— Помните, Уотсон, что «бритый» не должен убежать, иначе пристрелите его… Я часа через два вернусь сюда.

Он уехал в нашей пролетке. Я слышал, как стучали колеса о камни мостовой, и остался один, с тяжелым поручением следить за негодяем, не раз уже пытавшимся освободиться от полотна, которым обмотал его Шерлок. Как нарочно, огарок свечи был очень маленький, спустя четверть часа я остался в полной темноте, часто зажигая спички, чтобы убедиться, находится ли связанный «бритый» на том же месте.

Ему как-то удалось сдвинуть со рта повязку, он пытался закричать, но при первом же звуке я надвинул ее снова на его губы. В каком положении очутился бы я, если бы на его крики сюда явились посторонние люди! Вместо него сочли за преступника меня, и пока я объяснялся бы с ними, «бритый» успел бы скрыться.

Баронет спал по-прежнему, как ребенок. При свете вспыхнувшей спички я внимательно посмотрел на его лицо; от небритой какое-то время бороды, оно казалось похудевшим.

Комната, в которой я находился, была плохо меблирована. Кроме дивана, на котором спал баронет, нескольких кресел и стульев, служивших постелью «бритому», и стола, никакой другой мебели не было.

По глухому переулку очень редко слышались шаги прохожих.

Я томился ожиданием, мне казалось, что времени прошло уже много, но прижатая пружинка хронометра показала, что после ухода Холмса прошло меньше часа. Мне становилось жутко в этом невольном одиночестве, хотя в комнате со мною были два человека. Странные мысли приходили мне в голову:

«А что, если Шерлок, незнакомый с этим городом, спутал улицы», — тревожно думал я и старался успокоить себя громадным навыком и опытностью моего друга.

Спящий баронет глухо застонал. Я начал прислушиваться. Он произносил отдельные фразы, слова, не имевшие никакого смысла, даже голос его изменился, он казался мне совершенно чужим.