Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— Ну да, в розовом неглиже, — усмехнулся Драмм. — Теперь послушайте: единственное, что от вас требуется, это выбрать одного из трех мужчин и одну из двух женщин и соответствующим образом их разместить. Обо всем уже договорились, таковы условия эксперимента. Если будет сделана попытка что-либо изменить, эксперимент не состоится.

— Ну хорошо, хорошо, — нехотя согласился Неверс, — делайте, как вам угодно. Но мне все это кажется неправильным.

Дон Грейвз спустился по лестнице, вышел через парадную дверь и тихо сказал Клоду Драмму:

— Этот человек пьян. Он там всем надоел, но я не хотел его оскорблять, потому что не желаю, чтобы его газета потом сделала из меня отбивную.

— Ладно, — резко ответил Драмм, — предоставьте его мне. Мы готовы?

— Готовы, — откликнулся Перри Мейсон.

Наконец все разместились в автомобиле. Засверкали блицы фотографов, и машина тронулась с места.

Судья Перли переключил скорость и двинулся вверх по дороге на достаточно приличной скорости.

— Как условились, — уточнил Перри Мейсон, — Дон Грейвз не станет оборачиваться, пока судья Перли не укажет то место на дороге, где Грейвз в первый раз издал восклицание.

— Так и было условлено, — отрезал Драмм.

Машина, урча, ехала по извилистой дороге.

— Есть! — крикнул судья Перли.

Дон Грейвз приблизил лицо к заднему стеклу автомобиля и приставил ладони козырьком над глазами.

Мейсон бросил взгляд на окно кабинета.

Короткое мгновение были видны фигуры людей.

Машина миновала поворот, и дом исчез из поля зрения.

— Поймал, сэр, — сказал Дон Грейвз.

— Кто это был? — спросил судья Перли, останавливая машину.

— Мужчина с темными волосами в голубом костюме и женщина в розовом платье, — объявил Дон Грейвз.

Клод Драмм глубоко вздохнул.

— Итак, адвокат, — обратился он к Перри Мейсону, — вся ваша защита разлетелась на кусочки.

Перри Мейсон никак не отреагировал.

Судья Перли тяжело вздохнул.

— Я сейчас развернусь и поеду назад, — сказал он. — Полагаю, представители прессы захотят сделать еще несколько снимков.

— Хорошо, — согласился Драмм.

Перри Мейсон молчал. На его лице нельзя было ничего прочесть. Он задумчиво смотрел на судью Перли.

Зал суда был забит до отказа, когда появился судья Маркхэм.

— Встать, суд идет, — объявил судебный пристав.

Присутствующие поднялись со своих мест и продолжали стоять, пока судья Маркхэм шел к своему креслу, а пристав произносил традиционную формулу, открывающую заседание суда.

Судья Маркхэм занял свое место, стукнул молотком по столу, и присутствующие, адвокаты, присяжные и обвиняемые сели.

Атмосфера в зале была накалена, но симпатии всех были на стороне обвинения.

Человек инстинктивно старается встать на сторону слабого, но это отдельно взятый человек. Психология толпы отличается от психологии личности, и эта психология стаи велит разорвать слабейшего и уничтожить раненого. Человек может симпатизировать гонимому, но хочет оставаться на стороне победителя.

Результаты эксперимента были доведены до сведения широкой общественности на страницах всех газет города. В этом волнующем и впечатляющем действе было что-то от азартной игры. Защита многим рисковала, делая ставку на единственный факт. И это в природе человека сбиваться в стаи и, затаив дыхание, смотреть, как другие делают большие ставки на единственную карту.

Поэтому читающая публика жадно глотала газетные отчеты о результатах эксперимента. Исход дела считался предрешенным. Дон Грейвз отстоял свою способность определить, кто находился в кабинете, с того же самого места и в точно такой же обстановке, что и в день убийства.

Зрители в зале суда оторвали свои взгляды от свидетелей и обратили их на обвиняемых. Особенно жадно они разглядывали стройную и изящную фигурку Фрэнсис Силейн.

Ветераны, закаленные во многих судейских битвах, подтвердят, что это самый зловещий признак. Поначалу внимание присутствующих бывает устремлено на обвиняемых. Они с любопытством вытягивают шеи, следят за выражением лиц обвиняемых, пытаясь подметить на них какие-либо чувства. Обычным людям просто нравится наблюдать за обвиняемым, представлять его в той обстановке, в какой было совершено преступление, и пытаться угадать, виновен или не виновен подсудимый, исходя при этом из личных впечатлений.

Потом, когда судебный процесс уже набрал ход, внимание аудитории переключается на раскрытие самого преступления, на прения сторон. Она наблюдает за свидетелями, за судьей, за адвокатами, изощряющимися в юридической аргументации. И до тех пор, пока исход дела не ясен, аудитория будет продолжать следить за этими актерами разворачивающейся перед ними драмы.