Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 23. Сумочка авантюристки

В ту же секунду одновременно сверкнули. две вспышки. Фотографы увековечили момент передачи повестки.

— Спасибо, — сказал Мейсон и спокойно положил бумагу в карман.

— И хочу вас предупредить, Мейсон. — Гуллинг все продолжал. Фотографы кинулись прочь, чтобы успеть поместить снимки в послеобеденный выпуск: — Вы столкнетесь с обвинением либо в лжесвидетельстве, либо в содействии таковому. У меня есть доказательство, что в ночь после убийства вы посадили Эву Мартелл в машину и спрятали ее. Я думаю, что ваша знакомая, хозяйка гостиницы, которая изо всех сил пыталась защитить вас, виновна в лжесвидетельстве. В ходе расследования выяснилось, что она — ваша бывшая клиентка. Считаю, что с моей стороны было честно предупредить вас, чтобы вы были готовы.

Мейсон сделал шаг вперед. Его лицо выражало гранитную твердость.

— Прекрасно, — сказал он. — Вы подготовили меня. Теперь моя очередь. Вами в этом деле движет личный интерес. Вы лично решили быть в суде. Предполагаю, вы сами собираетесь допрашивать меня сегодня вечером. Вы связаны с политикой. Я нет. Если вы направите огонь на меня, я выстою. Но сомневаюсь, что выстоите вы, если я направлю огонь на вас.

— Однако сейчас, — произнес Гуллинг, — мои огневые позиции много лучше ваших. Будет жарко, мистер Мейсон.

Расхаживая по своему кабинету, Мейсон говорил Полу Дрейку:

— Что меня беспокоит, Пол, так это Мей Бэгли.

— Почему?

— Она пыталась выгородить меня. Они свалились ей на голову без предупреждения. Как только таксист рассказал, где он посадил Эву Мартелл, они тут же взялись за Мей Бэгли.

— А она заявила, что никогда в жизни не видела Эву Мартелл?

— Да.

— Под присягой? — спросил Дрейк.

— Нет. Через некоторое время они приволокли ее в суд, и там она, конечно, приняла присягу. Вероятно, сегодня вечером ее вызовут снова.

— Черт, Перри, хоть ее история и неправдоподобна, пусть настаивает на ней. Хотя, конечно, она может просто отказаться отвечать на основании того, что может быть ей инкриминировано.

— Это не так просто, — сказал Мейсон. — Гуллинг хорошо знает формальности и весьма высокого мнения о собственной особе. Он будет цепляться за любую возможность.

— Да, Перри, они имеют на тебя зуб. Они знают, что ты отвез Эву Мартелл в ту гостиницу. Слушай, а ты заяви, что Гуллинг дал тебе время до двенадцати, чтобы доставить Эву Мартелл, что ты дал ей соответствующие инструкции — и пусть твои и ее слова опровергают инсинуации ГулЛинга, будто бы она ехала не в полицию, когда ее арестовали? Мне кажется, это пройдет.

— Не пройдет, — вздохнул Мейсон. — Мей Бэгли пыталась выгородить меня. Она сказала, что в ее гостинице Эвы Мартелл' не было. Если она сейчас изменит показания, ей предъявят сразу два обвинения. Во-первых, что не внесла запись в книгу постояльцев и, во-вторых, что дала сначала ложные показания. Они еще могут обвинить ее в укрывательстве убийцы. Если я сам начну защищаться, рассказав все, как было, я втяну Мей. Бэгли в ловушку. Как только я раскроюсь, Мей будет предъявлена куча обвинений.

— Ого! — сказал Дрейк.

— И когда я предстану перед судом, мне придется попытаться выкрутиться или принять, поражение.

— А ты можешь отказаться отвечать, сославшись на профессиональное право?

— Только на вопросы, связанные с моим клиентом. И тут еще эта глупость с обязательством представить ее к двенадцати…

— Ты не можешь доказать, что это пустая формальность?

Мейсон усмехнулся:

Я сегодня сам ловил окружную прокуратуру на формальных моментах. Какой же вид я буду иметь, если начну жаловаться, что меня самого извели формальностями?

— Да, и правда, — признал Дрейк. — Слушай, а что это за странная идея подбросить бумажник?

Мейсон рассмеялся:

— Это я даю Гуллингу возможность толковать закон.

— Какой еще закон?

— Тот, который определяет правильно выбранное время. Я могу и не воспользоваться им, но, насколько я его знаю, Гуллинг не упустит возможности поймать меня на каком-нибудь тривиальном проступке, если я соскочу с более серьезных крючков. Однако он нас и без этого достаточно крепко держит. Конечно, — продолжал Мейсон, — ситуация была бы много проще, если бы не бумажник Хайнса. Ведь доказательства, связанные с револьвером, сейчас совершенно не работают.

— А на самом деле Адель Уинтерс бросила револьвер в мусорный бак?

— Я начинаю думать, что нет.

— Какое же объяснение?

— Она лжет о револьвере. Его у нее никогда не было, он не лежал в буфете и она не за ним поднималась в квартиру. Но ей известно, что кое у кого он был и этот человек согласился подложить револьвер в мусорный бак. Как я понимаю сейчас, Адель Уинтерс просто заглянула в бак, чтобы убедиться, что револьвер там.