— А насчет роли Эльфриды? О ее ненависти к вам? О ее угрозах в ваш адрес?
— Зайди у нас с Франсуа разговор об этом, я сказала бы, что это — слова безумной женщины, смысла которых я сама не понимаю.
Дон Луис улыбнулся.
— Объяснение несколько неполное, — заметил он. — Мне кажется, что Франсуа прекрасно понимает: некоторые фрагменты драмы должны остаться и останутся для него тайной. Главное, чтобы он не узнал, что Ворский — его отец, не так ли?
— Он этого не знает и никогда не узнает.
— Но тогда — именно к этому я и клоню — чье имя он будет носить?
— Что вы хотите этим сказать?
— Чьим сыном будет он себя считать? Вы ведь не хуже меня знаете, что с точки зрения закона дела обстоят следующим образом. Четырнадцать лет назад Франсуа Ворский вместе с дедом утонул во время кораблекрушения. Сам Ворский тоже мертв, год назад он якобы погиб от руки друга. С точки зрения закона ни тот, ни другой вообще не существуют, ведь так?
Вероника улыбнулась и покачала головой.
— Так, и что делать — я не знаю. Положение кажется мне безвыходным. Однако все обойдется.
— Почему вы так думаете?
— Потому что вы здесь.
Теперь пришла очередь дона Луиса улыбнуться.
— Тогда, что за резон мне что-то делать, принимать какие-то меры? Все устроится само собой. Так чего ради волноваться?
— Но разве я не права?
— Правы, — уже серьезно ответил он. — Вы так настрадались, что не должны испытывать никаких огорчений. И отныне их у вас не будет, клянусь вам. Итак, вот что я вам предлагаю. Вы когда-то против воли отца вышли замуж за очень дальнего родственника, который впоследствии умер, оставив вам сына Франсуа. Ваш отец, чтобы вам отомстить, похитил этого сына и увез его на Сарек. Поскольку ваш отец мертв, род д'Эржемонов угас, и ничто больше не напоминает вам об обстоятельствах вашего замужества.
— Но имя-то мое остается. Ведь в книге записи актов гражданского состояния я записана как Вероника д'Эржемон.
— Ваша девичья фамилия будет скрыта под той, что вы приняли после замужества.
— Под фамилией Ворская?
— Нет, поскольку вы были замужем не за господином Ворским, а за родственником, которого звали…
— Которого звали…?
— Жан Мару. Вот заверенная выписка из вашего свидетельства о браке с Жаном Мару, что внесена в книгу записи актов гражданского состояния, вот другая выписка.
Вероника ошеломленно глядела на дона Луиса.
— Но почему?.. Почему именно это имя?
— Почему? Потому что ваш сын не должен зваться ни д'Эржемоном, чтобы не вспоминать о прошлом, ни Ворским, чтобы не вспоминать имя предателя. Вот его метрика — Франсуа Мару.
Смутившись и покраснев, Вероника повторила:
— Но почему вы выбрали именно это имя?
— Мне показалось, что так будет удобнее Франсуа. Это фамилия Стефана, рядом с которым Франсуа еще долго жить. Можно говорить, что Стефан — родственник вашего покойного мужа, это объяснит вашу с ним близость. Таков мой план. Будьте уверены, он не таит в себе никаких опасностей. Когда человек оказывается перед лицом такой неразрешимой и тягостной ситуации, как ваша, приходится прибегать к не совсем обычным средствам и радикальным мерам, признаюсь, не очень-то законным. Я сделал это без зазрения совести, поскольку в моем распоряжении оказались средства, недоступные другим. Вы меня одобряете?
Вероника кивнула:
— Да, конечно.
Дон Луис привстал.
— Впрочем, — добавил он, — если какие-нибудь неудобства и возникнут, то будущее все уладит. Достаточно, к примеру, — с моей стороны не будет, надеюсь, нескромным намекнуть на чувства, питаемые Стефаном к матери Франсуа? — достаточно, если в один прекрасный день из здравого смысла, из признательности мать Франсуа решит отдать должное этим чувствам, — как в таком случае все упростится для Франсуа, если он уже будет носить фамилию Мару! Как легко тогда прошлое канет в вечность — и для окружающих, и для Франсуа: никто не сможет проникнуть в стертую из памяти тайну, ничто не будет о ней напоминать. Мне казалось, эта причина тоже довольно важна. Я счастлив видеть, что вы разделяете мое мнение.
Дон Луис поклонился Веронике и, исчерпав свои доводы и не подавая вида, что заметил смущение молодой женщины, вернулся к Франсуа и воскликнул:
— Вот теперь, малыш, я весь в твоем распоряжении! И раз ты хочешь, чтобы все было разъяснено, вернемся к Божьему Камню и бандиту, так страстно к нему стремившемуся. Да-да, к бандиту, — повторил дон Луис, решив, что теперь нет причин не говорить о Ворском со всей откровенностью. — Он — самый страшный из всех бандитов, встречавшихся мне до сих пор, так как верил в свою миссию. Короче, он был больной, безумный…
Читать дальше