Николай Свечин - Касьянов год

— Четверо?

— Ну, ваш Афонасопуло пятый, — напомнил околоточный.

— Опасная профессия у вас в Киеве — строитель.

— Да. Я сам об этом подумал, когда список составлял.

— А еще о чем подумали, Спиридон Федорович?

— Пять человек за пять лет. Не много, но и не мало. Вы считаете, Алексей Николаевич, кто-то себе рынок расчищает?

— Допускаю.

— И на кого грешите? На Арешникова?

— Какое он произвел на вас впечатление? — вопросом на вопрос ответил питерец.

— Основательный.

— И все?

Асланов задумался.

— Ну, взгляд у него жесткий, но это ни о чем не говорит. В коммерции без жесткости прогоришь.

— То, что именно в его казарме прятался Притаманный, вас не смущает?

— Так ведь не доказано. Карп жил поблизости, да. Может, и в казарму захаживал. Но были ли они вообще знакомы с арендатором?

— В разговоре местные называли Карпа комендантом Зверинца, — напомнил Лыков.

— Пускай. Что с того? Слобода дрянная, не спорю. Живет в ней всякий сброд. Вот и Притаманный. Три года мы его искали, а он вон где укрывался. И каждый сморчок, поди, знал, что это злочинец. Знал и молчал. Но при чем тут кирпичный завод? Да еще какой — Лаврский! Только тронь Якова Ильича, попы такой крик поднимут…

Разговор закончился ничем. Асланов пытался обелить подозрительного деловика, который больше смахивал на главаря разбойников. Еще он упрекнул питерца в неискренности. Вот, мол, опять ничего не сказали. Определили убивца по картотеке и в одиночку пошли брать, полицию с собой не позвали. Лыков лишь отмахнулся:

— Скажите лучше, кто за мной следит с утра до ночи? Не по вашему ли приказу?

— Нет, такой приказ мог дать только Желязовский.

— Надоел мне этот «хвост». Завтра пожалуюсь исправляющему должность полицмейстера.

— Бесполезно, Гуковский на себя ничего не возьмет, — отсоветовал надзиратель.

— И как тогда быть? Шагу ступить не дают. Лучше бы ваши филеры делом занимались, жуликов ловили.

— Полагаю, Северьяныч выполнял приказ Трепова, — предположил татарин. — Тогда ничего не попишешь, придется терпеть.

— А Трепову это зачем?

— Вы же ревизор, приехали в его вотчину. Желает знать ваши открытия.

— Полиция следит за полицией… — вздохнул Лыков. Но вспомнил, что такое с ним уже было — два года назад, в Риге. — А, ладно! Как дальше жуликов искать будем, Спиридон Федорович?

— На распоряжение начальства! — рявкнул околоточный и довольно загоготал. — Сегодня ловить уже поздно, идемте спать.

Однако день для питерца еще не кончился. В номерах Гладынюка его ожидала незнакомая женщина.

— Здравствуйте, я к вам от Николая Александровича. Он просил передать, что в городе.

Красовский в Киеве! Очень кстати. Лыков нарочно попросил нечестного надзирателя составить реестр происшествий в строительном деле, чтобы потом проверить его у надзирателя честного. И вот теперь честный вернулся.

— Что еще он передал?

Женщина беспокойно оглянулась. Сыщик понял ее:

— Где нам лучше поговорить? Может быть, поднимемся в номер?

— Давайте.

Когда они зашли внутрь, Лыков не сдержал удивления:

— Смелая вы женщина. Так безбоязненно прийти в комнату к незнакомому мужчине…

— Николай Александрович мне о вас рассказал, вот я и не боюсь.

— Что же он такого рассказал?

— Вы порядочный и умный.

Сыщик удивился:

— Вроде мы с ним общались всего ничего…

— А он сам такой. В смысле умный и порядочный. За это и страдает.

— Как вас зовут?

— Ангелина Васильевна Выверцева.

Они сели в кресла, и сыщик смог рассмотреть женщину поближе. Весьма миниатюрная, лет тридцати пяти, одета просто, никаких украшений. Красавицей не назовешь, но вид располагающий.

— Вы похожи на работающую женщину, — сказал Лыков. — Из тех, которые сами себя содержат и для которых это важно.

— Так и есть.

— Трудно приходится?

— Честный заработок всегда труден, — ответила Выверцева. Таким тоном, что все двусмысленности в ее отношении разом отпали. Стало ясно, что с ней можно говорить обо всем, только не о грязном.

— А кем вы работаете?

— Кассирша-конторщица, с залогом и рекомендациями.

Лыков понял. Не всякий мужчина, ищущий места, может представить рекомендации. А залог сейчас достигает нескольких сотен рублей. Эта маленькая женщина имела и то, и другое.

— А где служите?

Ангелина Васильевна впервые улыбнулась, едва заметно:

— Мы продаем колбасу для крыс. Производства Гаммершлендта. Видели в газетах нашу рекламу? Это такой яд против грызунов, а фабрикуется в виде колбасы.