Николай Свечин - Касьянов год

Затем явилась Антуанетта Биркина. Увидев папиросник, она сразу принялась рыдать. А потом попросила оставить вещь ей, на память о любимом человеке… Асланов получил вторую подпись в протоколе опознания и повеселел.

— Вот видите, Алексей Николаевич, — сказал он, — дело идет!

Питерец сухо предложил ему прокатиться в банк. Там он собрал сослуживцев Афонасопуло и показал им папиросник. Сразу четверо определенно подтвердили, что такого у оценщика не было. Да, он курил. И порт-папирос имел, тоже серебряный. Но не с монограммой, а с цветной эмалью.

Надзиратель снова погрустнел. А Лыков дал в газету «Киевлянин» срочное объявление. В нем указывалось, что полиция ликвидировала опасную банду и конфисковала много похищенных у жертв вещей. Среди них есть серебряный папиросник с монограммой из двух букв. Все желающие могут явиться в сыскное отделение и осмотреть его.

Уже следующим утром пришла пожилая женщина, одетая во все черное. Она спросила у сыщиков:

— Скажите, буквы не А Пэ?

— Точно так, — ответил Лыков, протягивая посетительнице папиросник. Она только взглянула на него и сразу же села.

Женщина не рыдала и не требовала себе ничего. Просто молча смотрела, гладила серебро, и лишь губы ее дрожали. Потом она встала и заявила твердым голосом:

— Да, это вещь моего сына. Его звали Андрей Пархоменков. Он пропал четыре месяца назад, тело так и не нашли.

— Вам придется подписать протокол опознания, — мягко сказал надворный советник.

— Где?

— Вот здесь. Укажите свой адрес, пожалуйста. После вынесения приговора и передачи дела в архив вы сможете забрать папиросник.

Когда женщина в черном ушла, околоточный довольно потер руки:

— Ну вот, еще преступление раскрыли. Надо в рапорте отразить. Статистика — первое дело.

Лыкова покоробила такая черствость. Но ничего не поделаешь: человек, долго служивший в полиции, неминуемо привыкал к людскому горю и отвыкал от сантиментов.

— Спиридон Федорович, пора продолжить дознание, — сказал надворный советник. — Хорошо, что мы раскассировали банду Корбы. Но к убийству оценщика она отношения не имеет.

— Какие будут дальнейшие указания, ваше высокоблагородие? — принял надзиратель официальный тон.

— Те, что я вам уже дал. Жду данных по несчастным случаям в строительном деле.

— Слушаюсь!

Асланов трудился над поручением питерца два дня. За это время с Лыковым произошел знаменательный случай. Сыщик получил записку от сочной вдовы. Биркина в вежливых выражениях просила чиновника зайти к ней на квартиру. Она хотела кое-что сообщить.

Заинтригованный питерец прибыл на Рогнединскую. Позвонил в дверь и услышал «входите». Он шагнул в прихожую, оттуда прошел в гостиную. В глубине комнаты на банкетке лежала совершенно голая Антуанетта Константиновна и призывно протягивала к гостю руки.

Не теряя ни секунды, сыщик развернулся и бросился наружу. У двери уже стояли двое мужчин с лицами профессиональных свидетелей. Чуть-чуть не успели! Мужчины смешались и не знали, как поступить. Лыков схватил обоих в охапку и вынес на подъезд, по пути сжав так, что те взвыли…

— Чтобы тихо у меня, — сказал он им строго.

Тут же от угла отъехала пролетка с поднятым верхом. Лыков не успел разглядеть седока, но ему показалось, что это был любимец Асланова городовой Зелло.

Полдня командированный провел в картотеке сыскного отделения. У него появилась догадка: а нет ли там данных на коменданта Зверинца? Лука Емельянович был личностью приметной. Рост — два аршина девять вершков [48] 182 см. , нос тонкий, крылья носа широкие, форма уха номер два, глаза серо-зеленые, слева вверху золотая фикса.

Лыкову повезло: он нашел своего знакомца. Уголовного звали Карп Притаманный. И он был убийца, с девяносто седьмого года находившийся в циркулярном розыске! Ай да кирпичники обитают под боком у Лавры… Открытие свое сыщик решил держать в тайне. Заведывающий картотекой старший городовой Удод стоял у питерца над душой, пытаясь понять, что тот ищет. Не иначе как выполнял приказ Асланова. Поэтому Алексей Николаевич не подал виду. Пробурчал что-то и удалился будто бы разочарованный…

Теперь следовало придумать, как поступить с открытием. Формально Лыков обязан был известить пристава сыскного отделения и потребовать ареста преступника. В Зверинец отправилась бы толпа городовых. А у семи нянек дитя без глазу. Большая слободка, с тайными тропами и притонами — как в ней найти опасного человека? И Лыков решил действовать один. Арестовать убийцу, сдать в участок и тогда требовать поддержки. Факт задержания налицо, его уже не спрячешь. Если даже обыск и облава в Зверинце ничего не дадут, Притаманный будет у него в руках. И Алексей Николаевич попробует его разговорить. Только надо посадить его к военным, а то сбежит, как все предыдущие арестанты.