Клэр Уитфилд - Падшие люди

Доктор Шивершев глубоко вздохнул и умолк.

Лекция о лицемерии ничего мне не дала, но я ее добросовестно выслушала. Во мне закипало негодование. Я злилась на саму себя за то, что угодила в такой тяжелый переплет, оказалась в безвыходной ситуации, которая была страшнее любой из прежних моих бед. С другой стороны, теперь все встало на свои места.

– В больнице я любезничала с ним, навещала его, когда он оказался на больничной койке, лежал, изображая мученика…

Доктор Шивершев вздрогнул и с интересом посмотрел на меня.

– А, значит, тогда вы сблизились? – он хохотнул. – Между прочим, подозревали, что это Томас устроил тот пожар в больнице?

– Как! Зачем? На Томаса это совсем не похоже. Зачем бы он стал поджигать сам себя?

– С ним там был еще один врач, доктор Ловетт.

– Да, я его знаю. То есть я с ним знакома. Ричард Ловетт был шафером на нашей свадьбе. Томас на руках вынес его из огня.

– Ну, вообще-то… Он был не только шафером Томаса, они вообще были очень близки какое-то время. Вы меня, конечно, понимаете?

Сама того не желая, я покраснела. Похоже на правду, ведь я видела Ловетта в притоне для гомосексуалистов.

– В ту ночь, когда случился пожар, Томас и Ловетт повздорили – полагаю, тот самый случай, когда «милые бранятся». Ловетт был уверен, что перед самым пожаром Томас ударил его по голове. Только что он был в сознании, и вдруг…

– А вы откуда знаете?

– Ловетт – племянник того господина с медалями, с которым вы столкнулись в «Кафе Руаяль». Когда их роман закончился, отвергнутый Ловетт сразу же донес дяде, что Томас ведет себя крайне неосмотрительно. Последней каплей стало появление в газетах статьи о том, что какой-то человек интересовался приобретением свежей матки для своего клиента. Источником этой информации был Томас: видимо, в пьяном виде болтнул лишнего в притоне гомиков. Причем в присутствии…

– …доктора Ричарда Ловетта.

– Именно.

Все, пора действовать, наслушалась. Пока доктор Шивершев говорил, я размышляла. И пришла мне в голову одна идея. Лучик надежды, что теплился во мне, мобилизовал все мои умственные способности.

– Я знаю, вы не хотите меня убивать… – начала я.

– Вы заслуживаете лучшего.

– …к тому же, думаю, я могу вам помочь. – Я посмотрела ему прямо в глаза, убеждаясь, что завладела его вниманием. – А что, если в газетах появится сообщение более сенсационное, чем информация об исчезновении какой-то домохозяйки из Челси? Допустим, станет известно, что убита Мэри? И если будет обнаружен труп, никто не догадается, что она сбежала с вами.

Возможно, наконец-то мой маниакальный интерес к уайтчепелским убийствам найдет практическое применение. Ведь я знала жуткие подробности каждого из них, все до единой.

– Вы сказали, что Мэри раньше была… ну этой… которых Джек Потрошитель как раз и убивает, так?

Доктор Шивершев с любопытством взглянул на меня. Значит, дошло, определила я. Понял, какую пользу он может из этого извлечь.

– Что, если вместо Мэри подсунуть труп другой женщины?

У него дернулись губы.

– Но не ваш, разумеется, так ведь, Сюзанна? Вы предлагаете, чтобы я дождался миссис Уиггс и вместо вас убил ее?

– Нет, – ответила я. – Она уже убита.

– Вот как, – промолвил он, меняя позу на стуле. Лицо его расплылось в улыбке. – Понятно.

Мари Жанетт

Большая Блондинка

Сердце у Мэри прыгало и трепетало. Напугана она не была, но ее снедало нетерпение. Она знала: времени остается все меньше. Многие беды она навлекала на себя сама, но вспыльчивой бывала только в пьяном виде. Немногие из женщин могли бы сравниться с ней в том, как прошла ее юность, когда она лежала под мужчинами, которые бесновались на ней, как свиньи, учуявшие трюфели, – и ничего не делала для того, чтобы облегчить бремя, с помощью алкоголя или как-то еще. И вот попалась – застряла между невозможным, между мужчинами, которые владели ею прежде, и теми, кто владел ею теперь – свирепыми типами, которые не испугаются даже самого тяжеленного груза.

Мэри имела рост пять футов и семь дюймов [22] Примерно 1 м 70 см. и длинные светлые волосы. Ее сравнивали со всеми знаменитыми красавицами – Венерой, Саломеей, Клеопатрой. Мари Жанетт Большая Блондинка – так ее прозвали клиенты в Париже. Какие глупости выдумывали мужики, лишь бы залезть к ней в постель. Был только один, кто не облизывался, глядя на нее, не называл красавицей. На первых порах он, казалось, вообще ее не замечал. Этот человек был доктор, Роберт. Знакомство с ним стало для нее единственным утешением. Если все пойдет так, как планировал Роберт, уже завтра они оба уедут отсюда. И впервые в жизни Мэри станет действительно, по-настоящему свободной.