Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Хотя Мэтью никогда прежде этого не делал, все произошло на удивление естественно. Что его встревожило, так это скорость собственного сердцебиения — этаким аллюром конь мог бы к первой звезде доскакать отсюда до Бостона. Что-то внутри его словно расплавилось, как плавится и меняет форму стекло в синем пламени горна. Это придавало силу и одновременно ослабляло, восторг мешался с испугом — все то же сочетание Бога и Дьявола, видимо лежащее в основе всех вещей.

Этот миг запомнился ему на всю жизнь.

Их губы долго не размыкались, спаянные жаром крови и биением сердец. И опять Мэтью не понял, кто из них первым прервал поцелуй, поскольку границы времени размылись, как грань между водой и воздухом при ливне над рекой.

Мэтью смотрел в глаза Рейчел, испытывая стихийную потребность заговорить. Он знал, что сейчас скажет, и открыл рот.

— Я…

В этот миг на плечо свадебного платья Рейчел опустилось крылатое насекомое. Это отвлекло его внимание, и момент был упущен. Он распознал дикую пчелу. Зажужжав, та взлетела, и Мэтью увидел еще нескольких пчел, летавших вокруг.

— Я… — опять начал Мэтью и вдруг потерял ход мыслей. Рейчел ждала продолжения, но он молчал.

Вновь заглянув ей в глаза, он попытался понять, что в них видит: желание его полюбить или просто желание отблагодарить его за спасенную жизнь? Да и знала ли она сама, какое чувство сейчас преобладает в ее сердце? В этом Мэтью сильно сомневался.

Даже путешествуя вместе, они, по сути, двигались в противоположные стороны. Такова была горькая правда. Рейчел направлялась туда, где не смог бы жить Мэтью, а он должен был жить там, куда не могла вернуться она.

Он отвел взгляд от Рейчел. Она также поняла, что у двух столь разных людей не может быть совместного будущего и что Дэниел по-прежнему к ней близок, как это платье, которое она носила в день их свадьбы. Она отстранилась от Мэтью и только теперь заметила вьющихся вокруг насекомых.

— Дикие пчелы, — сказал Мэтью, озираясь в поисках пчелиного гнезда.

А вот и оно! Чуть в стороне от опушки леса, в полусотне ярдов от озера, стояли два мертвых дуба — вероятно, когда-то пострадавшие от молний. Близ вершины одного из них находилось большое дупло, воздух вокруг которого заполняла живая, темная, подвижная масса. Под лучами солнца струйка жидкости, стекавшей из дупла, сверкала золотом.

— Где пчелы, — сказал Мэтью, — там и мед.

Он достал из мешка флягу с водой, опорожнил ее на землю — благо здесь, в отдалении от моря и болота, недостатка в пресной воде не было — и встал.

— Попробую добыть немного меда.

— Я помогу. — Она начала подниматься, но Мэтью положил руку на ее плечо.

— Отдохни, пока есть возможность, — посоветовал он. — Очень скоро мы продолжим путь.

Рейчел кивнула и расслабилась. В самом деле, надо было собраться с силами для нового перехода, и сейчас ее совсем не вдохновляла прогулка до мертвого дерева, пусть даже ради сладчайшего меда. А Мэтью, напротив, был настроен действовать, особенно после их поцелуя и грубого возвращения в реальность сразу вслед за тем. Когда он двинулся в сторону дерева, Рейчел предупредила:

— Смотри, чтобы тебя не изжалили! Мед того не стоит!

— Согласен. — Он еще ранее наметил целью текущий по стволу золотистый нектар из уже переполненных сотов, прикинув, что его можно будет набрать во флягу, не слишком разозлив пчел.

А потрудились эти пчелы на славу. Мед стекал с высоты сорока футов до самой земли, образуя липкую лужицу у основания ствола. Мэтью вынул нож, откупорил флягу и подставил ее под медовую струю, одновременно проталкивая лезвием в горлышко этот густой эликсир — природное лекарство от всех болезней, как сказал бы доктор Шилдс. Несколько пчел жужжали рядом, но не жалили Мэтью — скорее, просто проявляли любопытство. А сверху доносилось ровное, более зловещее гудение темной пчелиной массы, занятой своим делом.

Наполняя флягу, Мэтью задумался о судье. Письмо наверняка уже давно прочитано. А вот как оно было воспринято, это уже другой вопрос. Мэтью слушал пение лесных птиц, гадая, слышит ли Вудворд в этот самый момент похожее пение, глядя на солнце в безоблачном небе. Что должен думать сейчас Айзек? Мэтью очень надеялся, что достаточно связное — и красноречивое — послание уверило судью в здравости рассудка писавшего, как и в необходимости отыскать Смайта. Если тот согласится рассказать все, что знает, тогда многое может…

Мэтью прервал свое занятие, успев заполнить флягу почти наполовину. Что-то изменилось, подумал он.