Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Ждать пришлось недолго.

— Кто там? — прозвучал изнутри сердитый и не очень внятный голос Уинстона.

— Это Мэтью Корбетт. Можно с вами поговорить?

— На какую тему? — На сей раз он явно сделал над собой усилие, чтобы говорить более членораздельно. — О ведьме?

— Нет, сэр. О землемере, который приезжал в Фаунт-Ройал четыре года назад.

Из-за двери не донеслось ни звука.

— Я хотел узнать, что вы о нем помните.

— Я… не припоминаю такого человека. А теперь, извините… мне нужно заняться бухгалтерией.

Мэтью усомнился в том, что у него сейчас были иные занятия, кроме пьянства и планирования новых поджогов.

— У меня также есть информация касательно Рейчел Ховарт. Не хотите взглянуть на приговор, вынесенный судьей? Я только что зачитал его осужденной.

В тот же миг лязгнул отпираемый засов. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, так что полоска солнечного света проникла внутрь и легла на осунувшееся, небритое лицо Уинстона.

— Приговор? — спросил он, щурясь от яркого света. — Он у вас с собой?

— Да. — Мэтью показал документ. — Могу я войти?

Уинстон медлил, но Мэтью понимал, что ставки в этой игре уже сделаны. Дверь отворилась достаточно широко, чтобы пропустить его внутрь, и тотчас захлопнулась у него за спиной.

В небольшой передней комнате на плетеном столике горели две свечи. Рядом со свечами и непосредственно перед скамейкой, с которой только что поднялся Уинстон, расположились квадратная бутыль синего стекла и кружка. Вплоть до этой минуты Мэтью считал Уинстона — судя по неизменно опрятному виду и вежливым манерам — воплощением строгой деловитости и тут вдруг узрел нечто прямо противоположное.

В этой комнате стошнило бы даже свинью. По полу были разбросаны грязные рубашки, чулки и бриджи, подобрать которые Уинстон не удосужился. Запах сырой и засаленной верхней одежды — в сочетании с телесными ароматами от некоторых предметов нижнего белья — никак нельзя было назвать приятным. Помимо этого, пол засоряли скомканные листы бумаги, рассыпанный табак, обломки глиняной курительной трубки, несколько книг с почти оторванными переплетами и прочий хлам, которому давно пора было перекочевать отсюда в мусорную яму. Даже маленький узкий очаг был почти до отказа забит холодными углями и всякой несгоревшей дрянью. Словом, не было бы большим преувеличением назвать эту комнату обычной свалкой, и Мэтью с содроганием представил себе, что скрывается за дверью спальни. Воняющее серой ведро с «адским огнем» могло оказаться наименее противным среди всего прочего.

Чуть в стороне стоял письменный стол, уже возвращенный Уинстоном из тюремной камеры. Теперь Мэтью понял, почему он был столь тщательно вычищен, когда Уинстон привозил его в тюрьму, ибо сейчас столешницу покрывала мешанина из смятых и заляпанных чернилами бумаг, свечных огарков и беспорядочно сваленных гроссбухов. Удивительно, как Уинстон вообще находил в этом крысином логове чистый лист бумаги и непролитую чернильницу. Краткий, но весьма содержательный осмотр помещения навел Мэтью на мысль, что Уинстон не зря вел все дела с Бидвеллом только в его особняке, не желая показывать работодателю состояние своего жилища — по-видимому, отражавшее и состояние ума жильца.

Тем временем Уинстон наполнил свою кружку жидкостью из синей бутыли. Из одежды на нем была только длинная серая ночная рубашка со множеством неровных заплаток и мелких прожженных дырочек, свидетельствовавших о том, что его способность держать под контролем огонь не распространялась на раскуренную трубку.

— Стало быть, приговор вынесен? — уточнил Уинстон и приложился к сосуду с веселящим напитком — крепким сидром или ромом, по прикидке Мэтью.

— Разверните его вот здесь.

Мэтью так и сделал, но при этом не убрал руку с документа, поскольку нес за него ответственность. Уинстон склонился над бумагой, разбирая витиеватый секретарский почерк.

— Что ж, никаких сюрпризов. Значит, ее сожгут в понедельник?

— Да.

— Давно пора. Ее надо было отправить на костер еще месяц назад, так было бы лучше для всех нас.

Мэтью свернул документ и брезгливо оглядел окружающий беспорядок.

— Вы всегда так живете?

Уинстон как раз подносил ко рту кружку, но задержал ее на весу.

— Нет, — произнес он саркастически. — Но моя прислуга сейчас в отлучке. Обычно меня обслуживают лакей, горничная и уборщица.

Кружка достигла его рта, и после глотка он вытер губы тыльной стороной ладони.