Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Если это будет в моих силах.

— Вполне. Я прошу вас уйти и впредь здесь не появляться.

Мэтью ожидал чего угодно, но только не этого, и потому ее слова отозвались резкой болью — и шоком — как внезапная пощечина.

Рейчел смотрела на него, дожидаясь ответа. Когда такового не последовало, она сказала:

— Это больше чем просьба, я этого требую . Хочу, чтобы вы покинули это место и забыли о нем. Как я уже сказала: возвращайтесь к своей прежней жизни.

Он никак не мог собраться с мыслями для ответа. Рейчел сделала еще пару шагов вперед и дотронулась до его руки, сжимавшей железный прут.

— Спасибо за вашу веру в меня, — сказала она, приблизив к нему лицо. — Спасибо за то, что меня выслушали. Но теперь все кончено. Прошу вас, поймите и примите это.

К Мэтью вернулся голос, хотя и еле слышный.

— Как я смогу жить прежней жизнью, зная, что свершилась такая несправедливость?

Она слабо, печально улыбнулась:

— Несправедливости случаются повсюду каждый день. Такова наша жизнь. Если вы до сих пор не усвоили эту простую истину, значит вы гораздо хуже понимаете суть этого мира, чем я думала.

Она вздохнула, и ее пальцы соскользнули с руки Мэтью.

— Уходите, Мэтью. Вы сделали все, что могли.

— Нет, еще не все.

— Вы сделали все. Если вам нужно освободиться от каких-то воображаемых обязательств передо мной… то вот… — Рейчел взмахнула рукой перед его лицом. — Я вас освобождаю.

— Я не могу просто так уйти отсюда, — сказал он.

— У вас нет выбора.

Она снова посмотрела ему в глаза.

— Уйдите, сейчас же. Оставьте меня одну.

Она развернулась и пошла обратно к скамье.

— Я все равно не сдамся, — заявил Мэтью. — Вы можете сдаться… но я все равно так не поступлю, клянусь.

Рейчел села, наклонилась над ведерком с водой, зачерпнула пригоршню и поднесла ее ко рту.

— Я не сдамся, — повторил он. — Вы меня слышите?

Она накинула на голову капюшон, спрятав под ним лицо, и снова замкнулась в себе. Мэтью понял, что стоять здесь дальше не имело смысла, ибо Рейчел скрылась в убежище, доступном лишь ей одной. Вероятно, это было место для размышлений — либо воспоминаний о более счастливых временах, — которые помогали ей сохранять рассудок в долгие часы заточения. Он также с горечью осознал, что его общество сейчас лишь тяготит Рейчел. Ей не хотелось отвлекаться от внутреннего диалога со Смертью.

Да, пора было уходить. Однако он мешкал, глядя на застывшую в прежней позе узницу. Мэтью надеялся услышать в свой адрес еще хоть несколько слов, но она молчала. Простояв так с минуту, он направился к двери. Рейчел не шевельнулась и не издала ни звука. Он открыл было рот с намерением снова заговорить, но не нашел подходящих слов. Единственным подходящим казалось слово «прощайте», но произнести его не повернулся язык. И он просто вышел на улицу, под это немилосердное солнце.

Почти сразу же он уловил запах обугленной древесины, а еще чуть погодя остановился перед грудой почерневших останков, по которым вряд ли можно было определить, что здесь когда-то находилась именно школа. Все четыре стены сгорели, крыша провалилась внутрь. Интересно, осталась ли где-то на пепелище проволочная ручка от того самого ведра?

Мэтью чуть было не рассказал Рейчел о своих открытиях прошлой ночи, но решил не делать этого по той же причине, по какой скрыл информацию от Бидвелла: до поры до времени лучше было держать этот секрет при себе. Сначала нужно было выяснить, зачем Уинстон тайком получал «адский огонь» из Чарльз-Тауна и с его помощью уничтожал мечту Бидвелла. Кроме того, он рассчитывал получить от Уинстона дополнительные сведения — конечно, если он захочет их предоставить, — о самозваном землемере, посещавшем Фаунт-Ройал. Таким образом, его задача на это утро была ясна: найти Эдварда Уинстона.

У первого же встречного — фермера с корзиной лущеной кукурузы и дымящейся трубкой в зубах — он справился о жилище Уинстона и узнал, что таковое находится на улице Гармонии, по соседству с кладбищем. Туда он и направился, ускорив шаг.

Дом стоял на расстоянии броска камня от первого ряда надгробий. Мэтью отметил закрытые ставни, что намекало на вероятное отсутствие хозяина. Здание никак нельзя было назвать просторным: комнаты две-три, не больше. Когда-то дом был побелен известью, но с тех пор побелка местами сошла, придав стенам неопрятную пятнистость. В отличие от особняка Бидвелла и некоторых добротно построенных фермерских домов, жилище Уинстона производило впечатление времянки, под стать лачугам невольничьего квартала. Пройдя по дорожке из утрамбованного песка и дробленых ракушек, Мэтью громко постучал в дверь.