Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Бидвелл расхохотался, что подействовало на Мэтью как раздувальные мехи на пламя в горне.

— Нежная и трогательная минута общения ведьмы с ее последней добычей! Право слово, уж лучше бы ты соблазнился прелестями миссис Неттлз! Ну да и ладно, дело твое!

Следующую колкость он предназначил для Рейчел.

— Демоны, старики, наивные юнцы — ты никем не брезгуешь для своих утех! Что ж, потешься напоследок, ибо в понедельник ты за все расплатишься сполна!

Он развернулся и отбыл с надменностью распустившего хвост павлина, каковому сравнению поспособствовал и его нарядный костюм.

После его ухода Мэтью вдруг понял, что не сможет выразить свою скорбь словами — для этого ему не хватило бы никаких слов. Он молча свернул документ, который еще надлежало зарегистрировать в судебном архиве Чарльз-Тауна.

Рейчел заговорила, не открывая лица:

— Вы сделали все, что могли. За это я вам благодарна.

Ее голос, пусть слабый и блеклый, все же был исполнен достоинства.

— Послушайте! — Мэтью шагнул вперед и взялся рукой за один из прутьев решетки. — До понедельника еще есть время для…

— Слишком мало времени, — прервала она.

— Сколько бы ни было. Судья вынес приговор, однако я не собираюсь прекращать расследование.

— Это ничего не изменит. — Она встала со скамьи и откинула капюшон. — Все кончено, признаёте вы это или нет.

— Я этого не признаю! — воскликнул Мэтью. — Никогда!

В следующий миг он замолк, устыдившись такой потери самоконтроля, после чего опустил глаза к грязному полу и попытался найти что-то более похожее на вразумительный ответ:

— Признав такой исход… я тем самым с ним соглашусь, а это исключено. Я никогда, пока жив, не соглашусь с этой… несправедливой казнью невинной жертвы.

— Мэтью… — тихо произнесла она, и несколько мгновений они смотрели друг другу в лицо. Рейчел сделала пару шагов к нему, но остановилась, не доходя до решетки. — Возвращайтесь к своей прежней жизни, — сказала она.

У него не нашлось ответа.

— Я уже мертва, — сказала Рейчел. — Мертва. Когда меня будут сжигать в понедельник, мое тело достанется огню… но та женщина, какой я была до убийства Дэниела, уже давно исчезла. Я перестала существовать с той поры, как очутилась в тюрьме. Одно время у меня еще сохранялась надежда, но сейчас я даже не могу вспомнить это ощущение.

— Вы не должны терять надежду, — решительно заявил Мэтью. — Пока остается еще хоть один день, всегда есть…

— Прекратите, — оборвала она. — Пожалуйста… прекратите. Вам кажется, что вы поступаете правильно, стараясь меня подбодрить… но это не так. Пора уже принять реальность и отбросить эти… фантазии о спасении моей жизни. Кто бы ни совершил эти убийства, он слишком хитер, Мэтью. Он… дьявольски хитер. В борьбе с такой силой я не могу надеяться на успех и не хочу поддаваться ложным надеждам. Это мешает мне готовиться к смерти на костре, чем я сейчас должна заниматься.

— Я близок к тому, чтобы выяснить нечто важное, — сказал Мэтью, — хотя пока не уверен, как это связано с вашим делом. Но я думаю, что такая связь есть. Похоже, я нащупал первые нити, из которых сплетается веревочка, ведущая к…

— Умоляю вас, — прошептала она со слезами на глазах, хотя в остальном ее лицо не выдавало эмоций. — Умоляю прекратить эти игры с Судьбой. Вы не сможете меня освободить. И не сможете спасти мою жизнь. Неужели вы не понимаете, что со мной все кончено?

— Нет, еще не кончено! Я же говорю, что нашел…

— Допустим, вы кое-что нашли и это может что-то значить, — сказала Рейчел. — И вы можете исследовать это еще хоть целый год после ближайшего понедельника, но я уже не стремлюсь на свободу, Мэтью. Меня скоро сожгут, и я должна… провести остаток времени в молитвах и приготовлении к этому. — Она взглянула на столб солнечного света из люка в крыше и на кусочек лазурного, безоблачного неба вверху. — Когда они придут за мной… я буду напугана, но они не должны этого заметить. Ни Грин, ни Пейн… и ни в коем случае Бидвелл. Я не могу себе позволить рыдания, крики и корчи. Не хочу, чтобы они потом сидели в таверне Ван Ганди и похвалялись тем, как меня сломили. Чтобы они под звон бокалов со смехом вспоминали, как я умоляла их о пощаде. Этого удовольствия я им не доставлю. Если есть Господь на Небесах, Он в утро казни наложит печать на мои уста. Они могут посадить меня в клетку, раздеть донага, обмазать грязью и назвать ведьмой… но им не превратить меня в испуганно вопящее животное. Даже на костре. — Она снова встретилась глазами с Мэтью. — У меня есть лишь одна просьба. Вы готовы ее исполнить?