Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— А кое-кто считает… — Вудворд умолк, чтобы сделать вдох, — что там был восславлен Христос и низвержен Дьявол.

— Ну, Дьявола низвергнуть невозможно, вы это знаете не хуже многих. Как раз напротив: если в Салеме по ошибке казнили хотя бы одного невинного человека, Дьявол может праздновать успех, ибо этим погубили свои души сами судьи.

Джонстон уставился в пламя очага.

— Я должен кое в чем признаться, — продолжил он. — Я считаю себя человеком прогрессивных взглядов и не основываю свое мнение на поверьях и суждениях прошлого. Я верю во всемогущество и мудрость Господа, но… как-то затрудняюсь принимать на веру эти истории с ведьмовством, сэр. Все это кажется мне очень сомнительным.

— Сомнительным? — переспросил Вудворд. — То есть вы сомневаетесь в правдивости свидетелей?

— Даже не знаю. — Учитель покачал головой. — Не могу понять, зачем кому-то понадобилось возводить столь изощренную клевету на миссис Ховарт — которую я, кстати говоря, всегда считал очень порядочной и здравомыслящей женщиной. Разумеется, у нее были — и сейчас есть — враги. Любая красивая женщина с незаурядным характером просто обречена иметь врагов. К числу самых ярых принадлежит Констанс Адамс. А еще была Бабушка Лори, которая кляла ее почем зря, но старуха отдала Богу душу в конце марта. Многие здесь были возмущены появлением миссис Ховарт в церкви. Они воспринимают ее как смуглокожую португалку, которой пристало молиться вместе с рабами в их квартале.

— У рабов есть своя церковь?

— Обычный сарай, приспособленный для этой цели. Как бы то ни было, со дня первого посещения церкви миссис Ховарт стала объектом настоящей травли. Еще до того людям нужен был лишь предлог, чтобы открыто выразить ей свое презрение. Из-за ее происхождения — а также потому, что она вышла замуж за состоятельного человека намного старше ее, — многие возненавидели миссис Ховарт сразу же после их с Дэниелом приезда сюда.

— Ховарт был состоятельным человеком? — спросил Вудворд, не донеся до рта ложку с кашей.

— По местным меркам, да. Не такой богач, как Бидвелл, конечно же, но его земельный участок превосходил размерами большинство других ферм. Деньги у него водились, насколько могу судить.

— И откуда взялись эти деньги?

— Он был виноторговцем в Виргинии. Как мне рассказывали, с некоторых пор у него пошла полоса невезения. Партия товара сгинула в море, другая партия прибыла испорченной, плюс ко всему он был в неладах с тамошним сборщиком налогов. Должно быть, Дэниел просто устал вести дела при постоянной угрозе разорения. Тогда он еще был женат на другой женщине, но мне неизвестно, умерла она или вернулась в Англию. Некоторые женщины не могут приспособиться к жизни в Новом Свете, знаете ли.

— И ваша супруга тому пример? — прошептал Вудворд, прежде чем отправить в рот очередную порцию.

— Да, и моя Маргарет тоже. — Учитель натянуто улыбнулся. — Бен сказал мне, что вы наводили справки. По его словам, вы каким-то образом — он не помнит подробности — забрели на то же поле, где я похоронил Маргарет. Выражаясь фигурально, разумеется. Нет, Маргарет сейчас живет со своей родней на юге Лондона. — Он пожал плечами. — Во всяком случае, должна жить у них, если ее еще не упекли в Бедлам. Она, мягко говоря, не очень дружила с головой, а суровые условия жизни в Фаунт-Ройале только усугубили это расстройство. К несчастью, утешение она искала в бочонке рома. — Джонстон помолчал, меж тем как отсветы пламени скользили по его тонконосому аристократическому лицу. — Достаточно зная Бена, полагаю, что он также поведал вам о… недостойном поведении Маргарет?

— Да.

— Обиднее всего была история с этим выродком Ноулзом. Он ведь просто тупое животное, и то, что Маргарет — которая в пору нашей свадьбы была целомудренной и светски воспитанной девушкой — опустилась до его уровня, стало для меня сильнейшим ударом. Да она и не скрывала своей ненависти к Фаунт-Ройалу и всем его обитателям. Потому лучшим выходом из этой ситуации было возвращение жены к ее родственникам.

Он посмотрел на Вудворда, страдальчески скривив лицо.

— Некоторые люди сильно меняются со временем, как бы мы ни пытались это отрицать. Вы понимаете, о чем я?

— Да, — ответил Вудворд слабым голосом, и лицо его также исказила гримаса боли. Он посмотрел на огонь. — Я вас понимаю.

Учитель продолжил растирать свое колено. Одно из поленьев в камине треснуло, испустив маленький фейерверк искр. Шум дождя снаружи превратился в глухой монотонный гул.