Леонид Строев - В погоне за «старым соболем»

— Непременно приеду. До свидания.

Рендич обменялся рукопожатиями с хозяином, комдивом и незнакомым Угрюмову мужчиной в темно-синем костюме. Угрюмов пропустил Рендича вперед и захлопнул за собой дверь.

— Быстро в машину,— выдохнул Рендич и бросился вниз по лестнице.

Они выскочили из подъезда, а следом уже бежали по ступенькам Кирилл и Николай Куропятов.

— Подождите, Александр Евгеньевич,— послышалось за спиной.

— О, черт, — ругнулся Рендич, поскользнувшись и выронив палку.

Угрюмов поддержал его, и они подскочили к машине.

Взревев двигателем, «эмка» рванулась с места.

— Где сабля? — отрывисто спросил у Ольги Рендич, выруливая на проезжую часть улицы.

— У Мити под ногами.

Угрюмов, сидевший на заднем сиденье, нащупал рукой холодные скользкие ножны.

— Ах, зачем эта ночь так была коротка…— высвистывал Рендич, нажимая на педаль газа.

Машину остановили за несколько кварталов от дома.

Войдя в квартиру, он хлопнул себя по бокам:

— Ольга, принеси широкий кусок ткани. Желательно темного цвета,— попросил Рендич. Он достал из кладовки запыленную коробку, вынул оттуда плоскую, величиной с портсигар фотокамеру.

Вынув саблю из ножен, Рендич положил ее на кусок черного сатина, расстеленного на столе, и несколько раз нажал на спусковой механизм фотокамеры.

— Отправляйся в Питер,— приказал он Угрюмову.— Спрячешь саблю в нашем старом тайнике. Когда понадобится, привезешь ее мне. Навестишь радиста, передашь ему шифровку в Центр, предупредишь связника об опасности.

Он помолчал и добавил:

— Береги себя, Митя. Помни, нам надо в любом случае выиграть время и выжить.

III

На запрос Алябьева пришел ответ из Омска. По данным допросов бывших офицеров контрразведки при штабе адмирала Колчака выяснилось, что штабс-капитан Рендич родом из Москвы. В 1914 году закончил юридический факультет Московского университета.

— Немедленно поезжай в Москву,— сказал Алябьев Косте Локтеву.— Обратишься к нашим товарищам. Они помогут установить, кто из выпускников четырнадцатого года в настоящее время находится в городе. Встретишься с Изотовым. Запиши его адрес. Узнай, у него ли в настоящее время хранится булатная сабля, или у его брата комдива. Тот, кстати, тоже проживает, в Москве. Проинструктируешь их, как надо действовать, если Рендич в поисках сабли начнет завязывать знакомство. Обрисуешь его внешность.

— В семнадцатом познакомился я, Костя, с одним фронтовиком. Звали его Иван и родом он был из Златоуста,— задумчиво продолжил Алябьев.— Вместе Зимний штурмовали. Кто знает, может, Иван Маркелович Изотов и есть тот самый Ваня? Помнится, чуть прихрамывал фронтовик на правую ногу, а над переносицей шрам приметный.

На квартире у Изотова Костя застал сотрудников МУРа. Рендич исчез, обронив у подъезда единственную, но весомую улику — палку с фигурной ручкой, на которой сохранились отпечатки его пальцев.

I

Поезд «Красная стрела» прибыл в Ленинград рано утром. Дмитрий Павлович с узким свертком в руках, не заходя домой, отправился в тир,

Парк в этот час был почти безлюдным. Он поздоровался с дворничихой тетей Машей, сметавшей остатки рыхлого подтаявшего снега с асфальтовых дорожек.

— Весной пахнет, благодать,— улыбнулась она Угрюмову.

— Не спится, поди, что в такую рань на работу пришел.

— Не спится,— уклончиво ответил Угрюмов и отправился к павильону, над которым висела вывеска с крупными буквами: «Стрелковый тир».

Весну принес ветер с Балтики. От его влажного, теплого дыхания чуть покалывало в груди и хотелось, ни о чем не думая, идти по мокрым дорожкам парка, наблюдая, как тянется в рост молодая трава и наливаются соком ветви деревьев, от которых приятно пахло мочеными яблоками и терпкой корой.

В павильоне он заперся, развернул сверток и достал саблю.

— Здравствуй, землячка. Вот и встретились,— тихо рассмеялся Угрюмов и, сжав мертвой хваткой рукоять, резко взмахнул клинком над головой. Тонкий, мелодичный перезвон всколыхнул тишину.

Он остановился, как вкопанный, то ли почудилось, то ли наяву послышался голос старика Тимохи, спасшего ему жизнь в восемнадцатом году: «Сабля-то русская, зачем же такую диковинку в чужие руки отдавать». Он зло усмехнулся, представив лицо Рендича, когда тот узнает, что сабля для него и для его хозяев бесследно исчезла.