Оскар Мюриэл - Темные искусства

Некоторое время я стоял там, не двигаясь и ни о чем не думая. Звуки города были едва различимы в низине садов, и прохладный ветерок только усиливал ощущение абсолютного, ничем не нарушаемого умиротворения.

Разглядывая пожухлые соцветия, я задавался вопросом, не здесь ли лежит бабушка Элис. Возможно, это она привела меня сюда, чтобы поведать мне величайшую тайну, над которой мы бились все это время. Меня также занимал вопрос, действительно ли Марта Гренвиль навестила сына. Действительно ли дядя явился мне. Неужели я отверг его, когда он пытался в последний раз со мной поговорить?

Альтернатива едва ли могла служить утешением — все было лишь тем, чем и казалось. Холодная могила. Ящики с костями, медленно рассыпающимися в пыль. И, когда город однажды встретит свой конец и века истощат эти земли, эта пыль разлетится по свету и затеряется в неразличимой массе осадочных пород.

Я почти задохнулся от этой мысли, но внезапно какой-то звук привлек мое внимание. Это был слабый шорох непонятного происхождения, за которым незамедлительно последовал хруст листьев на земле. Прищурившись из-за слабого освещения, я оглянулся и почти сразу различил силуэт крепкого с виду мужчины.

Высокий и широкоплечий, он был примерно в двадцати ярдах от меня, но быстро приближался. Я услышал еще один звук, но уже с другой стороны. Я взглянул на крипту и едва не поперхнулся, увидев, что еще один мужчина появился между могил.

Его я видел куда четче. Фонари отбрасывали на его лицо тени от оголившихся ветвей. Лицо у него было пастозное, в шрамах, и он пожевывал зубочистку.

Я пощупал свои пустые нагрудные карманы. Уже много недель я ходил без оружия.

— Добрый вечер, — произнес он скрипучим голосом.

Я кивнул ему и пошел было в другую сторону, но тут же наткнулся на третьего мужчину, появившегося из ниоткуда. Он и тот первый тип теперь, не двигаясь, стояли в опасной близости, преграждая мне путь.

— Огоньку не найдется, шеф? — спросил бледнолицый.

— Только дома, — ответил я.

Мужчина сплюнул зубочистку и сделал пару шагов в моем направлении. На лице его не было ни следа эмоций.

— Жалко, — сказал он. Мгновение мы просто стояли, словно окаменев, пока не началось настоящее светопреставление.

Все трое накинулись на меня, как стая волков. Я попытался убежать, но не успел я сделать и шага, как они меня скрутили. Они рванули меня вниз и бросили на землю, словно я был тряпичной куклой. Как только я упал на спину, первый тип подскочил ко мне, замахнулся своим грязным ботинком и двинул им мне прямо промеж ног.

Нет нужды описывать моим читателям, как больно это было (а большей части моих читательниц доводилось испытывать боль и похуже), поэтому я просто скажу, что из глаз моих полетели искры, и я сжался в комок, издав настолько тонкий визг, что, вероятно, перебудил половину собак в городе.

Боль была такой сильной, что я едва почувствовал, как меня подняли за шиворот и отвесили мощный тумак в живот. Лишившись воздуха, я мешком повалился на землю. Я ощутил, как меня снова поднимают их грязные руки, уловил их зловонное дыхание и запах потных тел и приготовился к хорошей трепке.

От второго удара в живот я подлетел в воздух, и в этот раз меня развернуло, и я рухнул лицом вниз прямо в землю и листья, которые вынужденно опробовал на вкус, пытаясь сделать хоть один вдох.

Я увидел их ботинки, готовые растоптать меня в лепешку, и, зажмурившись, из последних сил постарался закрыть лицо.

И в этот момент раздался выстрел.

Его звук показался мне приглушенным, словно пробившимся сквозь толщу воды, и вокруг меня с грохотом пронеслась орда ног. На один ужасающий миг я уже решил, что меня сейчас затопчут, но спустя мгновение понял, что они убегают прочь.

Раздался еще один выстрел, но этот я расслышал уже отчетливо. Я отчаянно пытался пошевелиться, но мог лишь сучить ногами и отплевываться от земли.

Чья-то холодная ладонь потянула меня за плечо и помогла перевернуться на спину. Зрение мое застила боль, и фигура стоявшего надо мной расплывалась. Я сумел рассмотреть лишь нечто белое, серебристое, поблескивающее в темноте.

— Инспектор, вы в порядке?

Голос показался мне знакомым, но из-за боли, все еще пылавшей в моем туловище и промежности, места рациональным суждениям не осталось.

— Я найду нам кеб.

Меня приподняли и протащили через все кладбище, и, лишь когда мы достигли оживленной Принсес-стрит, я сумел наконец встать на ноги.

Меня немедленно вытошнило — пришлось согнуться и опустошить желудок на обочину тротуара. Я ощутил, как меня похлопали по спине, а затем увидел, как возле меня остановился двухместный кеб. Возница спрыгнул с козел и помог мне забраться внутрь.