Оскар Мюриэл - Темные искусства

— Инспектор, этот человек вас искал, — сказал Макнейр и тут же развернулся и направился прочь, пока я не снарядил его на еще какое-нибудь необычное задание.

Мужчина в сером поклонился мне.

— Мистер Рейнольдс, сэр. Гробовщик. Меня наняла мисс Драгня. — И он протянул мне небольшое письмо. Я узнал ее почерк. — леди хочет, чтобы я распорядился ее похоронами. Ее слуга все оплатил.

— А чего вы от меня хотите?

— Леди упоминает вас в письме, сэр. Говорит, что мне нужно специальное разрешение, чтобы попасть в тюрьму и забрать ее останки, и что вы можете мне с этим помочь.

Держа письмо и читая указания Катерины насчет собственных похорон, я почувствовал, как что-то щелкнуло у меня в голове. Каков бы ни был исход, понедельник закончится, но мир все еще будет на своем месте. Солнце взойдет, люди отправятся на работу, я выпью свой утренний кофе и завяжу аскотский галстук, и все бытовые вопросы — такие как захоронение тела и плата тем, кто это сделает, — все равно придется решать. Осознание того, что Катерина сама позаботилась обо всех этих делах, а также степень ее принятия и самоотречения, которая для этого потребовалась, отозвались в моем сердце болью.

— Она хочет, чтобы с ее останками обошлись уважительно, — добавил мистер Рейнольдс, когда молчание мое затянулось.

— Разумеется, — пробормотал я, складывая письмо. — Подождите здесь. Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам выдали разрешение.

И я пошел обратно к Тревеляну, пока его чувство вины не выветрилось до конца.

К тому же я не торопился сообщать Макгрею новости.

Но его нигде и не было.

Сначала я пошел к нему домой, но там были лишь Джоан и Джордж. Они рассказали мне, что Девятипалый послал Ларри на разведку к суду и, узнав его решение, погрузился в ледяное молчание. А затем вышел из дома, никому не сообщив, куда направляется — точнее, открыл рот лишь для того, чтобы дать команду собакам сидеть на месте. Джоан в жизни не видела его таким бледным. Джордж сказал, что видел, и можно было не уточнять, когда именно.

Джоан предложила мне виски, но я отказался и пошел обратно в палаты. Я так устал от смерти и горя, что привычное уединение в захламленном подвале, в окружении отсыревших стен и стопок пыльных книг о ведовстве по иронии казалось приятной перспективой.

Я провел остаток этого дня и большую часть следующего, изучая торговые сделки Уолтера, но практически ничего не нашел. Мне удалось отыскать пару его перекупщиков — эти прощелыги отказались со мной разговаривать, пролаяв, что Девятипалый Макгрей уже у них побывал.

На исходе второго дня я вышел из кабинета, ощущая уже привычную тяжесть в груди, которая стабильно росла внутри меня с самого начала дела. Было чувство, что мы нашли все зацепки, кроме тех, что лежали к нам ближе всего, тех, что мозолили глаз и казались самыми заурядными.

А теперь, когда времени почти не осталось, я уже не мог собраться с мыслями.

В Городских палатах в тот час было пустынно, поэтому я удивился, заметив одинокую темную фигуру, разгуливающую по темному внутреннему дворику. Что-то блеснуло в свете фонарей.

Конечно же гладкий, лоснящийся череп.

— Ты ? — вскричал я, поскольку Пратт смотрел прямо на меня.

Он улыбнулся с явным злорадством — в свете газовых ламп его зубы казались еще желтее.

— Работаем допоздна, инспектор? Все еще лелеете надежду на успех?

Я промолчал. И просто пошел прочь, обходя его по широкой дуге, как прокаженного — по завету Библии [20] Ветхий Завет, Лев. 13. .

Вечер был на удивление приятный, и мне хотелось подышать свежим воздухом, поэтому я отправился домой пешком. Я даже подумывал о поздней прогулке верхом на Филиппе.

Я выбрал длинный путь и пошел в сторону мрачного Эдинбургского замка. Я прошагал мимо переполненного «Энсина Юарта», и у меня возникло желание проверить, нет ли там Макгрея, хотя сил встречаться с ним у меня в тот момент и не было. И все же я пообещал себе, что скоро это сделаю.

Я спустился по крутым ступеням Замковой скалы, которые вывели меня в слабо освещенные Сады Принсес-стрит. Древесные одеяния уже сменили цвет на оттенки бурого и желтого, и я блуждал по хрустящему ковру из мертвых листьев.

Каким-то образом я догулял до западной стороны садов и уперся в темные надгробия, окружавшие церковь Святого Кутберта. Здесь покоились полковник Гренвиль и его жена.

Что-то потянуло меня в ту сторону — не могу сказать, что именно, — но пока в небе гасли последние лучи солнца, я решил пройтись между могилами. Найти крипту Гренвилей было несложно: она все еще была обложена венками из хвои и белых цветов, по большей части увядших.