Вадим Сухачевский - Из архивов тайного суда

Tertia . Ведомо ли самому Аспиду, что я веду на него охоту? Это, пожалуй, самый предпочтительный для меня вариант, ибо в таком случае он должен бы устроить встречную охоту на меня, тем самым, возможно, как-то себя выдаст, а уж там… Уж там – кто кого?..

А если ему сие не ведомо?.. Тогда надо как-то дать ему понять. Только вот – кáк?..

Наконец, qvarta . Если мне удастся-таки выйти на этого Аспида – то как мне далее с ним поступить? Действовать, как надлежит палачу Тайного Суда (я был не уверен, что всецело имею на это право), или же передать его законным властям (от которых он, при его ловкости, с большой вероятностью сумеет сбежать)?..

Этот, последний вопрос был, правда, пока явно преждевременным.

Была, впрочем, и еще одна мысль, кружившаяся на отдалении. Лишь в ту минуту я вспомнил одно мелкое обстоятельство…

Чтò это, снова совпадение? Да, скорее всего…

Тем не менее, его, это обстоятельство, тоже следовало держать в уме; повторюсь – не люблю я всяческие совпадения…

Увы, на все эти вопросы я пока не знал ответа…

Наш поезд начал замедлять ход близ какой-то станции. Согласно расписанию, стоянка должна была длиться десять минут, и я понял, что есть способ получить ответ хотя бы на один вопрос через некоторое время…

Когда поезд остановился, я сказал его высокопревосходительству, что не надолго оставлю его (на что он никак не отреагировал, если не считать его вздоха: «Ремиз! Черт, снова ремиз!»), и вышел из вагона.

Слава Богу, телеграф в России пока работал, и со станции я подал зашифрованную телеграмму-молнию в Москву, Андрею Исидоровичу. Хотел уже возвращаться, как так та последняя мысль снова шевельнулась во мне, и, дабы развеять сомнения, я подал еще одну «молнию», на сей раз в Одессу, да в такое ведомство, что подпись мне пришлось поставить: ГЕНЕРАЛ ОТ АРТИЛЛЕРИИ БОГОЯВЛЕНСКИЙ, в надежде, что его высокопревосходительство, если о сем и узнает, то великодушно меня простит; лишь после того вернулся в наш салон-вагон.

Что ж, хоть кое-что глядишь да узнáется!

* * *

…что многие преступники обладают, так сказать, своим почерком. Так, пресловутый Черный Аспид в местах своих злодеяний непременно оставляет два трупа своих помощников…

…что же касается знаменитого налетчика Котовского, то он, грабя со своей бандой в три дюжины человек поезда, никогда не трогает представителей власти (если оные не препятствуют ему), друзей одесского налетчика Мишки Япончика, которого называет своим «братом», а также революционеров, поскольку, по его словам, в такое г… как политика он не вмешивался и никогда вмешиваться не будет. Таково его credo , какового он пока что неуклонно придерживается… 27 27 Увы, и у налетчиков их credo , бывает, меняется. Так, в 1918 г. Г. И. Котовский очень даже удачно вписался в политику, стал известным командующим Красной Армии, был лично знаком с Лениным, после гражданской войны занимал ряд видных государственных должностей, сделался героем книг и кинофильмов как пламенный революционер, его именем названы улицы и населенные пункты; после гибели он даже был, как и Ленин, удостоен захоронения в персональном мавзолее в Одессе. Его «брат» Мишка Япончик пошел было по тому же пути, в Гражданскую войну создал красноармейский полк (состоявший из его одесских налетчиков), входивший в бригаду Котовского. Однако «братья», видно, что-то не поделили, и по приказу Котовского «брат» Япончик в 1919 г. был расстрелян. Уголовный мир Одессы этого Котовскому не простил, и в 1925 г. К. был убит «адъютантом» Япончика по кличке «Майорчик». – Ю. В.

…так же касательно особ женского пола, следующих в поездах. Вопреки сложившемуся мнению, Котовский не дозволяет своей банде предаваться поголовному разврату и лишь два раза похищал юных барышень, особо ему приглянувшихся.

Увы, до сих пор их судьба…

* * *

…и, как стало известно, сегодня питерское отделение ВСЖ все-таки поддержало призыв ко всероссийской забастовке железнодорожников, а это означает, что, похоже, в ближайшие часы вся Российская Империя будет полностью парализована…

* * *

Когда я проходил через столовую, Никита накрывал стол к обеду на две персоны, пока выставлял лишь закуски, и чего только среди них не было! И осетрина, и семга, и икорка обоих цветов, и соленые груздечки. Здесь же стояла бутылка шампанского в серебряном ведерке со льдом. В тот день я как-то и не позавтракал, и, признаться, вид всей этой снеди даже заставил меня на время забыть о том деле, раде которого вообще пустился на эту самовольную авантюру. «Бедный господин Балуев!» – подумал я.