Вадим Сухачевский - Из архивов тайного суда

Возражать тут было нечего. Молчание наше затянулось минут на двадцать, наконец генерал проговорил:

– За что дорогу не люблю – так это за скуку. Иные с собой книжки да газеты берут, а у меня вот – со зрением… Да и книжки все теперешние – дрянь, навроде синематографа, а в газеты нынешние и заглядывать тошно, революция одна… – И, еще немного помолчав, добавил: – А как вы, штабс-капитан насчет того, чтобы в картишки перекинуться? – С этими словами он достал из баула колоду. Коли хотите, то просто так, безденежно.

Играть в карты я не любил, и вовсе не из-за того, что играл плохо, а напротив, из-за того, что играть умел слишком хорошо. При желании я мог бы зарабатывать большие деньги как карточный шулер, а искусству этому меня обучил именно что один профессиональный британский шулер высшего класса. За ним охотилась полиция всей Европы и Севреоамериканских Штатов, оттого он временно надел на себя солдатский мундир и отправился воевать в Южную Африку, где он подарил часть своего искусства всей нашей роте, пока мы пережидали затяжные африканские дожди.

Уж не знаю, как остальные мои боевые товарищи, но ваш покорный слуга, обучившись даже лучше других, считал для себя зазорным использовать это свое умение – боялся, что профессия шулера привлечет меня, и я начну катиться в эту сторону.

– Увы, не могу, ваше… то есть мон женераль, – вздохнул я. – Зарок себе дал.

– Вы что, навроде господина Балуева?.. Нет, конечно, шучу…– И сочувственно спросил: – Что, проигрались когда-то сильно? Да, бывает… Но мы ж, я вам говорю, будем безденежно, так, для заполнения скуки.

Я честно объяснил ему, что причина в другом – в юности, мол, дурные люди обучили меня шулеровать, и с тех пор я как honnête homme 22 22 Честный человек (фр.) дал себе слово перед Господом…

– Ну, если перед Господом… И что, с тех пор – так уж вовсе и ни разу?

– Никогда.

– М-да, сие делает вам честь, при таком умении мало кто бы удержался… А показать ваше искусство не желаете ли? Так, лишь интереса для…

– Нет, нет, право, не стоит, мон женераль.

Генерал превратился в чистое дитя, глаза его наполнились мольбой.

– Ну я же прошу – так, просто, в виде фокуса… Впрочем, если вовсе уж не желаете… – Он обиженно надул губы и повернулся к окну.

Мне стало перед ним неловко, тем более, что я был сильно ему обязан.

– Ну хорошо, мон женераль, – сказал я, – если только в виде фокуса…

Он живо перевел на меня глаза:

– Да, да, в виде фокуса, не более!

Я взял у него колоду, картинным образом ее перетасовал и спросил:

– Какую карту вы хотели бы видеть?

– Ну, скажем… Туза пик.

– Пожалуйте. – Я протянул ему туза.

– Bravo! – воскликнул он. – А теперь извольте туза треф!

– Извольте получить туза треф.

Такого детского азарта в глазах я давно уже ни у кого не наблюдал.

– Bravo! А теперь – бубнового туза!

– Извольте и бубнового.

– Да, с вами в карты не садись!.. А теперь – червового!

– Получите и червового. Ради вас достал бы и пятого, да боюсь, не найду в этой колоде.

Вдруг генерал крепко схватил меня за локоть и воскликнул с жаром:

– Вы должны меня этому обучить, штабс-капитан!

– Вас?.. В ваши лета, при ваших чинах и наградах?..

– Пустое! При чем тут чины?! Я вас как друга прошу! Поверьте, мон шер, мне это просто необходимо! Особенно сейчас!.. И вовсе не для бесчестного выигрыша, поверьте… Может, потом и объясню так, чтобы вы поняли, а пока… Обучите, штабс-капитан! Вы себе даже не представляете, насколько мне это сейчас нужно!..

Снова же, отказывать ему я более не находил в себе сил и сказал:

– Только имейте в виду, мон женераль, наука эта не так проста, требует немалого времени…

– Да времени у нас – хоть до самого Петербурга! Приступим же, чего вы ждете?!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Генерал, как и все новички в подобном деле, был весьма не ловок, мне даже приходилось, забывшись, покрикивать на него, что он переносил поистине стоически, и часа через четыре утомительнейшего урока он уже мог (правда, не с первой попытки) вытаскивать из колоды загаданную наперед карту. В случаях подобной удачи он радовался как дитя и сам же себя нахваливал:

– Ай да Валериан, ай да золотые руки!

Во время одной из наших коротких передышек он меня спросил:

– Как полагаете, до Петербурга обучусь делать это так же ловко, как вы?

– Ну, при ваших явных способностях… – польстил я ему, – думаю, что в какой-то мере приблизитесь.