Валерио Манфреди - Башня одиночества

Женщина открыла глаза, помутневшие от катаракты.

— Я ждала тебя, Гаррет. Енос сказал мне, что ты придешь.

— Енос действительно умер?

— Не для меня, я еще могу слышать его голос, — безучастно сказала старуха. — Что ты хочешь?

Десмонд Гаррет с тяжелым сердцем ответил столь же бесстрастно:

— Отведи меня к шестой могиле, чтобы я мог уничтожить ее, а потом отправиться к конечной цели своего путешествия.

— Никому не под силу эта задача. Кто ты такой, что смеешь желать столь многого?

— Я нашел ключ к Камню Созвездий и «Таблицам Амона» и прочел их. Я найду и седьмую могилу и разрушу ее.

— Но знаешь ли ты, кто спит в той могиле?

При этих словах костер загудел, и пламя его стало выше и ярче.

Десмонд Гаррет покачал головой:

— Нет, Енос не сказал мне этого. Быть может, он не знал.

— Енос не знал. Теперь он знает.

— Так скажи мне.

— Нет. Ты должен все понять сам, а когда поймешь, примешь решение. Я лишь могу отвести тебя к шестой могиле.

— Что я должен сделать?

— Ты спустишься в долину Содома и Гоморры, вдоль берега мертвой воды, потом пройдешь соляные горы, долину Арава и пустыню Паран и доберешься до Вади-Музы. Поднимешься по вади, [21] Сухие долины в пустынях Аравии ( араб. ). следуя за знаком Скорпиона. Он приведет тебя в город могил. Там ты исполнишь то, что должен исполнить.

— Город могил? Но как я узнаю могилу того, кто не может умереть, среди множества других?

Фатех широко раскрыла белые глаза и протянула морщинистые руки к потрескивающему костру, пытаясь впитать тепло своим холодным, дряхлым телом.

— Тебя поведет страх перед тем ужасным, что прячется в твоей душе. Зверь, сидящий в тебе, почует дорогу… Прощай. Я должна уснуть… теперь я должна уснуть…

Она испустила глубокий вздох, похожий на хрип, закрыла глаза и натянула на голову темное покрывало, полностью спрятав под ним лицо. Фатех казалась теперь нелепым истуканом, оживляемым только всполохами костра. Огонь тоже вскоре утих, словно уж, извиваясь среди переливчатых углей. Десмонд Гаррет повернулся и пошел прочь, и пока он спускался по склону холма, поскуливание собаки, не прекращавшееся во время его беседы с Фатех, превратилось в протяжный вой, поднимавшийся в усыпанное звездами небо, укрывавшее Пальмиру, словно королевский плащ, украшенный драгоценными камнями.

Он вернулся в шатер Абу-эль-Абда. Шейх ждал его, сидя на полу, скрестив ноги и положив ладони на колени. Его тело под галабией из тонкого льна напряглось, свидетельствуя о предельной концентрации духовных сил.

— Я еду немедленно, — сказал Десмонд Гаррет. — Возможно, я последний из охотников, оставшийся в живых… если твое предчувствие верно.

— Нет, — возразил Абу-эль-Абд, — часом больше, часом меньше — не от этого зависит твоя победа. Уже довольно холодно, а посему не стоит отправляться в дорогу ночью. Поешь, попей, отдохни — я велю приготовить тебе ложе и обильный ужин. Двинешься в путь завтра с первыми лучами солнца. Это станет добрым предзнаменованием, и твое сердце возрадуется.

Десмонд Гаррет поблагодарил его, искупался в чистых водах пруда и, надев на чистое тело свежую галабию, сел к столу. Абу-эль-Абд разломил хлеб, макнул его в соль и отдал гостю; двое слуг внесли большие блюда жаркого и кускуса. Десмонд Гаррет ел и пил, в душе продолжая надеяться, что Енос жив, а шейх эль-Абд и Фатех почувствовали страдание, иное, нежели агония смерти, иные муки, не отнимающие жизнь. Но когда они закончили трапезу, снаружи послышался конский топот и слуги объявили о прибытии гонца. Вскоре тот появился и, поклонившись, подошел к шейху, прошептал ему что-то на ухо и покинул шатер. Эль-Абд поднял глаза, и по его трагически торжественному лицу Гаррет понял, что гонец принес печальные вести.

— Теперь ты последний охотник, — произнес шейх. — Енос бен-Гад мертв. Его убил Сельзник.

Десмонд Гаррет выбежал из шатра и закричал от ярости и бессильного гнева:

— Проклятый волк! Злобный пес! Пусть твое мертвое тело останется непогребенным, и его пожрут грифы! Умри, стеная от боли!

Он упал на колени, прижался лбом к песку и замер, дрожа в безмолвии холодной ночи. Прикосновение руки эль-Абда вернуло его к действительности.

— Енос бен-Гад пал как воин на поле битвы с превосходящим по силе противником, он сражался, словно лев, окруженный стаей псов, натравленных на него охотниками. Воздадим ему почести, памятуя о том, что Бог велик!

Десмонд Гаррет встал и поднял глаза к звездному небосводу — колонны Пальмиры, казалось, поддерживали его от края до края.