Валентин Лавров - Триумф графа Соколова

Эдвин за его спиной хихикнул:

— Какие же русские набожные! Если бы они работали с таким усердием, с каким молятся…

Соколов вновь погнал жеребца. Он напряженно соображал: «Схватить эту парочку? Но они станут на допросах запираться, да и как узнать, куда они сейчас направляются? Лучше всего проследить дом, в который они войдут, и устроить слежку. И это разумно, ибо шальная братия действует не в одиночку, а как клопы живут кучно. Тем более что Вильгельм, видимо, успел сообщить в охранку об этих типах. Мартынов должен прислать филеров».

Эдвин, наклонившись к уху девицы, что-то горячо зашептал. Встречный ветер относил его слова, и Соколов ничего не мог расслышать. Вдруг Эдвин строго прикрикнул:

— Зачем не погоняешь лошадь? Шнель!

Соколов дернул вожжи, чмокнул губами:

— Ну, пошел, пошел, резвый!..

Соколов свернул на Немецкую улицу. Теперь он пустил жеребца шагом. Повернулся к седокам:

— Куда ваши благородия прикажут?

Эдвин немного замялся, словно забыв, куда ему надо подъехать. Поразмышляв, приказал:

— Вези в Посланников переулок.

— Слушаюсь, ваше благородие!

— Выправка и разговор у тебя словно армейским был!

— Так точно, — весело отвечал Соколов. — Служил Государю, вере православной и Отечеству!

Он хлестанул жеребца. Лихо свернул с Немецкой улицы, да так, что саночки занесло и они едва не перевернулись.

Мерзший на углу городовой помахал кулаком.

Соколов погнал вперед мимо громадного доходного дома Карякина.

— Эй, любезный, не так быстро! Нас — вон туда, к владению наследников Назаровых. — Повернувшись к спутнице, произнес на немецком, чуть усмехнувшись: — Учитесь, фрейлен. Конспирация — первое дело.

Соколов, кажется, знал в Москве каждый домишко, каждую подворотню. Он уверенно подкатил к старинному трехэтажному особняку.

На улице было пустынно.

Эдвин неуклюже вылез из санок. Растопырив руки, боясь поскользнуться на обледенелой проезжей части, прямиком двинулся к массивным, чуть приоткрытым воротам.

Юлия протянула Соколову рубль:

— Возьми, любезный!

Соколов деловито засунул серебряную монету в носовой платок. Соблюдая ритуал, начал клянчить:

— Господа хорошие, перевез вас аккуратно, не расплескал, душу не вытряс. За усердие от вашей милости прибавить бы самую незначительность — гривенничек-с!

— Ах эти нахальные извозчики! — вздохнула Юлия, но все же протянула серебряную монетку. Кажется, намеренно коснулась теплой рукой широкой ладони Соколова, жадно впилась в него взглядом. Широко расставленные глаза, блестящие, как смородинки после дождя, вожделенно загорелись. Ее сочные губы задумчиво сложились сердечком. Медленно и очень тихо произнесла:

— Как же ты, мужичок, похож на одного знаменитого человека!

— Бывает, — согласился Соколов и с надеждой спросил: — Может, барыня, подождать? Уж больно вы тороватая да пригожая.

Юлия махнула рукой:

— Будь здоров, мужичок!

— Постараюсь!

Эдвин, который успел уйти вперед, зло крикнул:

— Что такое? Деньги получил?

— Как подряжались, ваше благородие! И даже с походом — за усердие от седоков…

— Убирайся отсюда, мужик!

— Хомут рассупонился, барин, — отвечал Соколов. Он соскочил с облучка и стал возиться с упряжью.

Эдвин подошел к закрытым кованым воротам, огляделся, снял перчатку, порылся в кармане и отомкнул висевший на цепи замок. Пропустив вперед Юлию, по-хозяйски закрыл за собой ворота на замок и двинулся в глубь двора.

На дворе царила морозная ночь.

Соколов медленно отъехал от ворот, стал наискосок от дома. В нижнем и втором этажах слабо светились два окна. Он размышлял: «Террористы вошли в дом Назаровых. Стало быть, они выдадут свою квартиру зажегшейся лампой. Квартирки тут небольшие, так что окна хотя бы одной из комнат обязательно выходят в Посланников переулок».

Время бежало, ни на одном этаже за окнами свет не загорался.

Вдруг в нижнем этаже потух желтоватый огонек керосиновой лампы. Уже через минуту к воротам изнутри подошел человек. В свете фонаря сыщик разглядел, что это довольно молодой мужик с кривым правым глазом, с бритым острым лицом, широкоплечий. Он отомкнул висячий замок, заскрипел воротами и вышел в переулок, замкнув ворота.

Мужик пересек узкую проезжую часть, подошел к Соколову:

— Смотрю в окно, кто-то подъехавши. Думаю: вроде никого не должно у нас быть. Ты, милый человек, кого привез и кого дожидаешься?