Дональд Уэстлейк: Куда уж хуже?

Наконец, Макс оказался сверху. Он опять победил, и так будет всегда! Нет еще такой битвы, которую проиграл бы Макс Фербенкс!

Что, не ожидали такого, мистер грабитель? А вот теперь по праву победителя я сделаю с тобой все, что захочу. Хотя ты заслуживаешь только одного — чтобы я придушил тебя голыми руками. Только прежде сорву с тебя эту маску...

ТЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!

Макс вскинул голову и увидел мчащегося на него во весь опор Брэндона Камбербриджа, который завывал, подобно баныпи:

Это ты! Ты разрушил мой отель! Мой Рай!

Это мой отель, — заорал в ответ Макс, но тут тайфун по имени Брэндон Камбербридж налетел на него, обхватил двумя руками и они покатились по асфальту, постепенно удаляясь от главной причины всего этого — грабителя!

«Там грабитель! Держите его!», — хотел воскликнуть Макс, но Брэндон вцепился ему в горло и бил головой об асфальт. При этом оба дико вопили. Макс почувствовал, что теряет сознание.

Прошу прощения, — остановил их спокойный голос.

Оба замерли и повернули головы. Это был пожарный в каске. С его лица клочьями свисал разодранный противогаз.

Это — мое, — произнес он, нагнулся и стянул кольцо с осла­бевшего пальца Макса. — Спасибо. Можете продолжать.

С этими словами он побрел прочь со стоянки, а Брэндон вновь заорал и продолжил душить Макса.

К тому времени, когда множество рук с огромным трудом ото­драли Брэндона от его жертвы и помогли Максу встать на ноги и отдышаться, грабителя и след простыл.

Вместе с кольцом.

63

В году бывает от силы три дня, как правило, в июне, когда солнце находится под таким углом к острову Манхэттен, что его лучи проникают даже в квартиру Дортмундера на 19-й Восточной улице. Это как раз случилось в четверг, 8 июня, через две с поло­виной недели после незабываемой поездки в Лас-Вегас, когда Дортмундер сидел у себя в гостиной, размышляя, чем бы сегодня заняться. Солнечный луч проник в окно над диваном, отраз­ился от поверхности журнального столика рядом с его локтем и заплясал на темном экране телевизора. Заметив это, Дортмун­дер открыл ящик стола и вытащил кольцо.

То самое кольцо. Плоская пятиугольная верхушка в форме щита с тонкими блестящими линиями. Он подставил кольцо под солнечный луч и долго смотрел на него.

Странно, но с тех самых пор, как оно вернулось к законному владельцу, Дортмундер ни разу не ощутил потребности надеть его. Вылетая домой, он сунул кольцо в карман, затем перело­жил в ящик, и с тех пор оно там и лежало. Едва Дортмундер, наконец-то, решил напялить его на палец, как зазвонил телефон. Он положил кольцо на столик и взял трубку.

Алло?

Это Псевдоним, Джон.

О, Псевдоним! Как дела?

Все путем. Помнишь семью Анадарко?

Нет.

Джон, ну вспомни! То дело снова на мази, можно сорвать хороший куш за плевую работу.

Вошла Мэй с традиционным пакетом, набитым украденными ей на работе продуктами. Она кивнула Джону и направилась на кухню. Он кивнул в ответ и произнес в трубку:

Знаешь, Псевдоним, я так не думаю.

Его действительно совершенно не вдохновляла идея оживлять воспоминания о семейке с Ред-Тайд-стрит, что в городке Карр- порт. К тому же он совершенно не испытывал сейчас финансо­вых проблем. Даже с учетом накладных расходов на долю каж­дого участника налета в Лас-Вегасе пришлось около семидесяти двух тысяч долларов. Это было гораздо больше, чем Дортмун­дер привык иметь с одного ограбления. Чаще он возвращался с дела с синяками, ушибами и собачьими укусами. Поэтому было чертовски приятно осознавать, что в ближайшее время он совершенно не нуждается в заработке. И совершенно ни к чему вновь погружаться в жизненные коллизии семьи Анадарко ради каких-то жалких пятисот баксов.

Извини, Псевдоним, но можешь считать, что я временно ушел на пенсию.

Я тебя понял, Джон. Поищу еще кого-нибудь. Я просто решил попробовать, помня, что ты однажды на это подписался.

Одного раза мне вполне хватило, — сообщил Дортмундер и повесил трубку, поскольку в гостиной появилась Мэй. — Как дела?

Ух! Что-то ноги гудят, — пожаловалась она и села.

Я же тебе сказал, что на время можешь завязать с работой.

И чем тогда я буду заниматься целыми днями? У нас там работают персонажи, у которых жизнь покруче любой мыльной оперы, и не хотелось бы пропускать ни единой серии. Я в порядке, Джон. О, кольцо?

Да. — Дортмундер взял его и начал вертеть под солнечными лучами. — Я смотрел на него.

Но ты его не носишь.