Свет от ламп яркий, но в гараже полумрак. Правая рука Хуккинена тянется под капот.
Ты свою нынешнюю подружку тоже бьешь? – спрашивает Эмиль.
Шлюхам надо дать то, что они заслуживают. А я могу затаскать тебя по судам за нарушение тишины и покоя, за оскорбление чести и достоинства. Давай-ка я вызову полицию.
Звони.
Хуккинен стоит на месте. Движется только его рука под капотом. Борода и усы делают его похожим на сытого медведя.
Эта, мать твою, Леэна – шлюха каких еще поискать, говорит он. Ей нельзя доверять. И ребенка своего она тоже нагуляла на стороне.
Вы все одинаковые, говорит Эмиль, ощущая внутри себя леденящий дождь.
Хуккинен смотрит.
Мужики, что бьют своих жен, говорит Эмиль, горазды искать объяснения. Я скажу тебе кое-что, чего никому раньше не говорил. Мне было шесть, я видел, как мой отец избивает мою маму, колотит ее головой о стену кухни, выворачивает ей руки и пинает ее между ног, когда она лежит на полу, а потом я слушал его рассказы родственникам, что мама упала с велосипеда; слушал, как он говорил ей, что был вынужден так поступить, потому что утратил к ней доверие. У него всегда находилось объяснение. Каждый раз.
В гараже тихо настолько, что люминесцентная лампа оглушала гудением.
Я сейчас разрыдаюсь, говорит Хуккинен.
Эмиль качает головой.
Ты не понимаешь. Я не для этого рассказал.
Для чего же?
Я тебя не уважаю, а что представляет из себя мужик, которого не уважают? Ничего. Пустое место.
Ты, вообще, кто такой, чтобы тут высказываться?
Я не высказываюсь, я говорю, как оно есть.
Как оно есть, фыркает Хуккинен.
Ты – ничто, говорит Эмиль. Ты сам сделал это с собой. Уж не знаю, каково оно, но вряд ли это ощущение тебе приятно.
Хуккинен смотрит на Эмиля, и в его глазах читается ярость, растущее бешенство.
Думаешь, я испугался?
Мне не важно, боишься ты меня или нет. Мне все равно, что ты думаешь.
Правая рука Хуккинена находит искомое – это видно по его телу, изменившему движение.
А я, было, подумал, что тебе чего-то нужно, коли сюда заявился.
Я тоже так думал. Передумал.
То есть ты не просишь меня прекратить то, что какая-то давалка тебе обо мне напела?
Я не прошу ни о чем. Время прошло. Это факт.
Тогда ты понимаешь, что можешь валить отсюда по-быстрому.
Этого я сделать не могу.
Хуккинен переносит вес тела на левую ногу.
Это почему же?
Из-за Леэны и нашего сына, говорит Эмиль.
Лицо Хуккинена приобретает издевательское выражение.
Интересно, что они скажут, когда ты, понурый и обосравшийся, вернешься к ним и будешь стонать о том, как несправедливо устроен мир?
Я не вернусь обратно.
Знаешь что, угрожающе говорит Хуккинен, прежде чем я впендюрю той мокрощелке, что послала тебя сюда, я кое-чему тебя научу.
Леэна не посылала меня. Она вообще ничего об этом не знает. Никто не знает.
Хуккинен размышляет – это видно по его глазам и положению головы. Он делает расчеты, пока один из результатов не устраивает его.
Это означает, говорит он, мы здесь вдвоем.
Точно.
Слышен звук падающего на крышу дождя. Эмиль смотрит Хуккинену в глаза. Хуккинен делает шаг в его сторону, вытаскивает руку из-под капота и неожиданно бьет. Эмиль защищается левой, здоровенный разводной ключ попадает по локтю – рука повисает плетью, боль пронзает все тело.
Для такого мощного на вид человека Хуккинен двигается резво, размахивая ключом в разные стороны. Они оказываются сбоку от «Мустанга», ключ попадает по боковому стеклу. Видно, что для Хуккинена это становится последней каплей: в разбитом окне он винит Эмиля. Легкие Хуккинена свистят от ярости, он обещает прибить Эмиля. Свист ключа, Эмиль уворачивается, но недостаточно: кожа на щеке рвется, брызгает кровь. Эмиль подныривает под Хуккинена, оказывается перед машиной – там больше места.
Хуккинен бросается к нему, левая рука Эмиля не работает. Они валятся на стол с инструментами. Становится трудно дышать. Хуккинен давит всем весом. Металл впивается в спину.
Лицо Хуккинена совсем рядом, его левая рука стискивает горло Эмиля, так что дышать нет возможности. Жуткая боль. Эмилю удается поймать его руку с ключом и что есть сил надавить на запястье: большой палец входит между сухожилиями, Эмилю даже кажется, что еще чуть-чуть и тот пройдет насквозь. Он давит и выкручивает. Ключ выпадает из руки Хуккинена. Эмиль отпускает руку и кулаком изо всех сил бьет Хуккинена в лицо, ломая тому нос. Левая рука отпускает горло, Хуккинен делает два шага назад. Удар, способный нокаутировать обычного человека, заставляет его только остановиться на секунду. Из его носа обильно течет кровь, марая усы и бороду.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу