Руслан Белов: Сумасшедшая шахта

Руслан БЕЛОВ

Сумасшедшая шахта

Глава Первая. Зелень в пучине

1. В деревню, к тетке, в глушь, в Приморье... - Зимовье с деловым скелетом. - Хвостатая смерть возвращает к жизни. - Доллары на глубине 400

метров?

В пятницу я сел в поезд и уехал из Москвы во Владивосток. Во Владике сел в самолет до Кавалерово, в Кавалерово купил продуктов и спирта на месяц, в тот же день добрался на попутках до Арсеньевской шахты и оттуда ушел пешком в направлении верховьев реки Тарги. Десять лет назад в поисковом маршруте я наткнулся там на зимовьё - низкую, крытую прогнившим толем избушку. Тропа к ней густо заросла кустарником, а на пороге, так, что дверь и не откроешь полностью, росла пятилетняя березка. Время шло к обеду, и я решил перекусить рядом с зимовьем. Но тут пошел сильный дождь, и мне пришлось войти в избушку. Пришлось - потому, что в подобных сооружениях всегда грязно и сыро, в них всегда пахнет гниющей древесиной и мышиным пометом.

Но это зимовье оказалось на удивление прибранным и не таким уж смрадным. На полочке над крохотным оконцем стояли баночки с солью, спичками и какими-то пряностями. Рядом с буржуйкой лежали березовые дрова и кучка бересты.

Не спеша пообедав банкой кильки в томатном соусе и попив крепкого сладкого чая c сухарями, я разложил по мешочкам образцы и пробы, взятые на двух последних обнажениях и ушел в дождь. И метрах в двадцати от избушки наткнулся на заросшие бурьяном грядки и крохотную плантацию табака.

"Кто-то жил здесь постоянно" - подумал я, сорвав на ходу широкий сочный табачный лист. И попытался вообразить себе этого человека, спрятавшегося в таежной глуши, но ничего романтического не получилось А теперь, когда много лет спустя я подходил к цели своего путешествия, мне не надо было представлять этого затворника - им был я, ничего не нашедший в жизни человек...

На подходе к избушке я вынул из рюкзака охотничий топорик и начал рубить разросшуюся на тропе всяческую таежную буйность. Последней я срубил березу. Она была уже толщиной более пятнадцати сантиметров, и мне пришлось изрядно повозиться.

Выкурив сигарету над упавшей березой, я вошел в избушку и сел на чурбан, стоявший рядом с приколоченным к стене дощатым столом. Когда глаза мои привыкли к темноте, на полатях я увидел серый человеческий череп, кости вперемешку с остатками изъеденной плесенью одежды и крепкие импортные туристические ботинки. Часть костей лежала на полу.

Открыв пошире дверь, я достал из рюкзака карманный фонарик, подошел к полатям и стал внимательно рассматривать предложенный мне судьбой или случаем натюрморт. Судя по ботинкам и когда-то добротной походной одежде, натурщиком для него явно послужил не местный охотник-одиночка, неосторожно нарвавшийся на клыки секача, и, тем более, не бич, скрывшийся в тайге после ножевой драки.

"Был одет как немец-турист, решивший на склоне лет покорить Уральские горы" - решил я. - И приполз сюда, вероятно, в начале лета... Да, ткань легко протыкается пальцем... Славно же его обглодали! И, судя по всему, быстро - доски полатей не пропитаны продуктами трупного разложения. Не успел сгнить, бедняга".

Откинув в сторону остатки истлевшей одежды, я попытался определить причину смерти. И преуспел в этом лишь поднеся к оконцу череп: на его лбу зияла небольшая прямоугольная дырка.

"Не молотком ли ему врезали? Очень похоже..." - пробормотал, я водя указательным пальцем по краям пробоины.

Поставив череп на стол, я вернулся к полатям и начал шарить рукой в остатках одежды и под костями.

Улов я сложил рядом с черепом. Он был богатым. Даже очень. Основу его составляла пачка двадцатидолларовых купюр, подостланных сто долларовыми бумажками. Всего было 5640 баксов.

"Ну вот, - подумал я с улыбкой. - Целое состояние... Многовато будет для меня, решившего окончить свои дни покуривая самосад из самодельной трубки на пороге покосившегося от времени зимовья..."

Кроме баксов улов составляли массивный золотой перстень и дорогой объемистый бумажник из желтой кожи. Решив оставить его на сладкое (точнее, на второе), я взял в руку перстень. Такие перстни носят благополучные мясники и разбогатевшие в подворотнях джентльмены; их также дарят любовникам уважающие вес пышные женщины. Надев его на средний палец левой руки и с чувством глубокого удовлетворения поводив ею перед глазами, я начал анатомировать бумажник. Вот перечень его содержимого в порядке выемки: