Ингер Фриманссон - Крысоловка

К ним подошел сотрудник магазина. Шансы пьянчужки на покупку явно упали.

– Вот это! – Роза схватила «Кампо де Люз» за сорок восемь крон. – Возьмите, хорошее вино.

К ее удивлению, пьянчужка взял бутылку и побрел к кассе.

Летом они с Титусом частенько выпивали по бокалу кампари со льдом. С тех пор она не пробовала его. Нахлынуло желание ощутить на языке сладковатую терпкость вина. Расплатилась и опустила бутылку в сумку.

Затем зашла в «Олене», купила там ковер. Белый с голубым и, пожалуй, довольно длинный, но не слишком тяжелый. Перекинула через плечо. Глупая песенка про улитку снова звучала в ушах. На какое-то время перуанские флейты вытеснили ее, но сейчас мелодия снова набирала силу, подбадривала, заставляя шагать ей в такт. Как марш.

Та-да-дам, та-дам, та-дам, таа. Та-да-дам, та-та. Та-да-дам, та-та.

Заметила, что на нее смотрят. И ладно.

«Засяду за Рамиреса, – подумала она. – Вернусь домой и сразу засяду за корректуру. Если нужно, просижу всю ночь. Не позволю Оскару Свендсену взять верх. Никогда».

Интересно, пытался ли он перезвонить? Мобильный телефон лежал в кармане. С трудом выудила, набрала пин-код.

Никаких сообщений.

И прекрасно.

С удивлением ощутила желание курить. Не курила уже бог знает сколько, пятнадцать лет. Титус дымил, дымил. Не в доме, разумеется. В их квартире она не уловила и намека на запах табака. А может, бросил давно. Что она о нем знает? Ничего, да и ладно.

– Нет! – вслух произнесла она. – Ни его жизнь, ни он сам меня не волнуют.

За площадью свернула, купила в киоске пачку сигарет «Принц». Почти пятьдесят крон. Солидно. Желание покупать пропало, как только она услышала цену, но отступать было стыдно. Курение убивает, написано на пачке. Ох уж эти двойные стандарты!

Когда свернула с пешеходной дорожки под мост, зазвонил телефон.

– Простите, Роза Брун? – спросила женщина.

Голос незнакомый, угадывался южный говор. Как у Ингрид.

– Да, – коротко бросила она.

– Меня зовут Мария. Вы, вероятно, удивлены, что я звоню… Я сестра Ингрид. Ну, вы знаете, Ингрид Андерссон, жена Титуса.

– Слушаю.

– В общем… я не уверена, но… похоже, Ингрид пропала.

– Да, я уже слышала.

– В общем… кажется, вы последней ее видели. Она поехала к вам в понедельник, а потом…

– Я уже рассказала все, что мне известно. – Она сама услышала, сколь недружелюбно это прозвучало. Сделав над собой усилие, попыталась сгладить тон: – Сегодня я навещала Титуса в больнице, только что оттуда. Там рассказала все, что знаю.

– А что произошло?

Роза перекинула коврик на другое плечо.

– Она сказала мне, что хочет уехать. Что подумывает об этом.

– Вот как? Совсем не похоже на мою сестру.

– Вам видней.

– Прямо так и сказала?

– Да.

– А куда? Упоминала, куда собралась?

– Нет.

– Вы извините, что я так внезапно звоню… но я ужасно волнуюсь. Ингрид никогда так не поступала. Мы ведь с ней все-все друг дружке рассказываем. Я все знаю о ней. А она – обо мне. Мы очень близки… У вас есть сестра?

– Нет.

– Понятно… Господи, я боюсь… – Голос сбился.

– Что?

– Я чувствую, с ней что-то случилось, – всхлипнула женщина. – Она никогда, никогда так не поступала! Но Титус болен, и… Я заявлю в полицию.

Она упала на кровать. В точности как рассчитала. Но упала на поврежденную руку. Боль была такая, будто прямо в нерв воткнули раскаленное железо. Стул перевернулся, валялся на полу, растопырив ножки. Столик устоял. Через распахнутый люк струился свежий воздух. Воздух, принадлежавший Розе. Теплый от солнца, в тонких лучах плясали пылинки.

Думала, что крысы уставятся на нее сверху. А то и спрыгнут прямо на нее. Напряглась и ждала, вслушивалась в шорохи. Вспомнила миски, расставленные на кухонном полу. Роза держит кошку? Вряд ли. Кошки ловят крыс. Не выпуская когтей, кошка играет с крысой, позволяя думать, что есть шанс сбежать. А затем перекусывает ей шею.

Если бы Роза держала кошку, не было бы в доме никаких крыс. Это миски для крыс. Теперь она поняла. Эти крысы – питомцы Розы. И в одну из них Ингрид швырнула чашку. И убила крысу.

Лежала с открытыми глазами. Лежала и смотрела. Еще долго все вокруг терялось в темноте. Будто глаза отказывались видеть. Взгляд скользил по книжному стеллажу, полка за полкой, по книгам, по нотным тетрадям. Может, здесь жил ее сын? Мальчик увлекался музыкой. Сын Розы, как же его зовут… Вроде бы начинается на «т». Тобиас? Нет, не Тобиас. Тобиас – это пленник, как и она. Тобиас Эльмквист, писатель. Титус на него возлагал надежды. Рассчитывал, что его первый роман – лишь начало. Прежде Эльмквист писал лишь стихи и рассказы. Но известность ему принес детектив. Титус ввел его в литературные круги. Ингрид вспомнила, как радовался муж, читая рукопись. Дело происходило у нее в квартире, на Рингвеген. Оживленно барабанил пальцами по столу. На нем была синяя рубашка «Гант». Господи, какие мелочи она помнит! Во что он был одет… Так бессмысленно и так в ее духе…