Робин Стивенс - Мышьяк к чаю [litres]

Дейзи собрала нас в кучку для быстрого разговора.

– Вы не должны ничего рассказывать, – пробормотала она Китти и Бини. – Абсолютно ничего насчет детективного агентства и его роли во всем этом. Гробовое молчание, помните? Мы поклялись.

– Но… – начала Китти.

– Китти Фрибоди, я говорила тебе ранее, что знакома со средневековыми пытками. И я использую их все на тебе, если ты вымолвишь хотя бы слово по поводу того, что здесь случилось. Это важно!

– О нет! – воскликнула Бини. – Мы не расскажем! Ты знаешь, что не расскажем!

– Ты – нет, – сказала Дейзи. – А вот Китти может. Она болтает.

– Ну хорошо, хорошо, – огрызнулась Китти. – Я не буду.

– Я даже не хочу вспоминать об этом! – горячо заявила Бини. – Бедный Стивен. Бедный мистер Кёртис. Убийство – это ужасно.

– Спасибо, Бини, – Дейзи закатила глаза. – Итак, Китти, ты не будешь болтать? Если нет, то ты можешь остаться членом детективного агентства. Младшим, конечно, только это все равно честь, ты же видишь?

– Я сказала, что буду немой. Но я хочу значок.

– Если у нас будут значки, – сказала Дейзи важно; отец Бини приглушил мотор и уставился на нас, – то ты получишь один.

Бини и Китти забрались в машину, гравий мокро захрустел под колесами, и они уехали. Это заставило меня вновь затосковать по дому, хотя я по-прежнему не была уверена, по какому именно.

Зато я точно знала, что хочу убраться из Фоллингфорда немедленно.

После этого тетушка Саскья забралась в свою крохотную машинку, уронив несколько шарфов и серебряную ложку у двери. Она попыталась поцеловать леди Гастингс, но промахнулась, или, скорее, леди Гастингс отпрянула.

Затем увезли Стивена.

Мы с Дейзи наблюдали за этим из окна второго этажа – и хотя араукария была той же самой, что и всегда, и дорожка из гравия, весь мир казался совершенно другим. Сегодня Стивен находился внизу, засунутый на черное заднее сиденье полицейского автомобиля. Дейзи обнимала меня за плечи, а лицо ее украшало наиболее скорбное выражение.

– Он не должен был думать, что выйдет сухим из воды, – сказала она.

– Он почти вышел, – заметила я.

– Что он собирался сделать с папочкой! – произнесла Дейзи яростно. – Что он сделал с тобой!

– Со мной он ничего не сделал, – быстро сказала я. – А как насчет Берти?

– Сидит в комнате. И даже не играет на укулеле, и это плохой знак.

– Они были лучшими друзьями! – воскликнула я. – Насколько мальчишки могут дружить. Представь, твой лучший друг обманывает тебя таким вот образом.

– Ну, я никогда… – Дейзи стиснула мое плечо. – И я должна думать, что ты заметишь, если я вдруг попробую. Ты намного умнее, чем Берти.

Но я в этот момент не чувствовала себя особенно умной, я вообще ничего особенного не чувствовала. Мои мысли были настоящим клубком – Стивен едва-едва не обманул нас всех, а дело мы распутали благодаря странному, редчайшему шансу; несколько минут, и лорда Гастингса увезли бы в полицейском автомобиле.

В этот момент я хотела никогда не появляться в Фоллингфорде.

Инспектор Пристли не уехал вместе со Стивеном.

Он остался в доме, и меня почему-то это ужасно смущало; я попыталась спрятаться от него, но безуспешно. Хетти, выглядевшая любопытной и возбужденной, позвала нас в библиотеку, и когда мы прибыли, там обнаружились дядя Феликс, инспектор Пристли и мисс Алстон, расположившиеся очень серьезным полукругом.

Это зрелище заставило мой желудок сжаться. Да, они знали друг друга.

Я больше не боялась мисс Алстон, поскольку знала, кто она такая, и понимала, что она не убийца, но я не очень хорошо понимала, как себя держать с ней. Дядя Феликс меня по-прежнему нервировал, поскольку он выглядел таким важным и официальным, и мне не нравилась сама мысль, что он может обратить на меня внимание, а еще я не могла разгадать, о чем он думает.

И еще там находился инспектор Пристли: интересно, злится ли он, что мы попытались скрыть наши подозрения по отношению к лорду Гастингсу?

Они молчали, и я не знала, что сказать, но Дейзи, как обычно, не колебалась.

– Здравствуйте, – буркнула она, задрав подбородок, – Хетти говорит, что вы желали нас видеть. Я полагаю, мы можем уделить вам некоторое время. Что вы хотели сказать?

Дядя Феликс покрутил монокль, устраивая его в глазнице, и неожиданно улыбнулся.

– Дейзи, ты безнадежна, – произнес он. – Очень великодушно с твоей стороны предоставить нам аудиенцию. Да, мы хотели с тобой поговорить.

Я должно быть выглядела нервозной, поскольку инспектор сказал: