Евгений Рудашевский - Сердце мглы [litres]

О случившемся в скальной лакуне Максим рассказал маме лишь в общих словах. Не стал её обманывать и не скрыл от неё встречу с отцом, но обошёлся без деталей – видел, что само упоминание об уцелевшем, а затем погибшем Шустове угнетает маму.

В Москве все, кроме Покачалова, вместе отправились к родителям Ани и Димы. Просидели с ними до утра. Василий Игнатович к тому времени вернулся из двухмесячной поездки по Индии – отчаялся найти своих детей. На рассвете, видя, что семье Шмелёвых хочется побыть наедине, Максим и мама взяли такси до Клушино. По пути заехали в Зеленоград к маминой подруге, ухаживавшей за котом Персом.

Дом, разделённый на две непропорциональные части старого дома и более современной пристройки, обтянутый пластиковым сайдингом и укрытый бордовой металлочерепицей, показался как никогда раньше убогим и нелепым. Без Корноухова в нём было тоскливо. Первые дни мама старалась не шуметь и говорила шёпотом, словно отчим спал в одной из комнат и мог пробудиться от её голоса. Не зная, как лучше поступить, мама в итоге заявила в полицию, что Корноухов пропал в перуанских джунглях во время отпуска. Долго не решалась пойти к его отцу в Менделеево. В итоге пошла вместе с Максимом. Сказала свёкру правду. Точнее, ту долю правды, в которую он мог поверить и которую мог принять.

Ближе к лету Лиза отправила Максиму ссылку на статью в «Диарио-де-Севилья», где сообщалось о безвременной кончине известного бизнесмена и мецената Скоробогатова на «амазонском сафари» в джунглях, куда Аркадий Иванович отправился с близкими друзьями. В статье указывалось, что владельцем «Форталезы» и прочего имущества Скоробогатова станет его единственная дочь. Под ссылкой Лиза написала, что хочет выплатить долги Екатерины Васильевны, купить ей другой дом в районе получше и поближе к Москве. Кроме того, предложила Максиму деньги на ринопластику. Добавила, что знает хорошего хирурга в Севилье, и обмолвилась, что готова помочь Максиму с переводом в какой-нибудь испанский университет. На предложения Лизы Максим ответил отказом. С тех пор о ней не слышал.

Исправлять горбинку сломанного носа он не собирался. Привык к ней, как привык и к седой пряди, оставшейся после обморока в скальной лакуне. Университет Максима вполне устраивал старый – он восстановился в Московском политехе, но стипендию потерял и вынужденно перешёл на платное обучение. В любом случае рассчитывал большую часть времени уделять не учёбе, а работе в «Изиде». Покачалов, как и обещал, сделал Максима её совладельцем. Антикварный магазин в последние годы пришёл в упадок, но его доходов хватило на выплату маминых долгов и на учёбу в университете. Дом в Клушино мама продавать отказалась, и Максим согласился нанять рабочих, чтобы довести до ума пристройку с верандой – осуществить мечту Корноухова.

Покачалов сказал, что давно помог бы Екатерине Васильевне. Не знал про болезнь дедушки Максима и про взятые на его лечение кредиты. Раньше нарочно избегал встреч с Екатериной Васильевной, не хотел подставлять её и боялся однажды услышать о возвращении Шустова-старшего. Знал, что будет вынужден лавировать между Сержем и угрожавшим ему Аркадием Ивановичем. Радовался, что история Города Солнца закончилась, мог спокойно продолжать работу в «Изиде» и постепенно обучать антикварному делу Шустова-младшего.

Летом Максим снял однокомнатную квартиру в шестом микрорайоне Зеленограда. Первое время продолжал спать в гамаке. И даже перебравшись в кровать, лежал изогнув спину. Аня с трудом избавила его от этой привычки. Жила с ним полтора месяца. Затем улетела в Испанию – поговорив с отцом, отстояла желание учиться на иллюстратора, перевелась обратно в Европейский институт дизайна, но сменила направление и филиал. Расставание с Аней было молчаливым. Они с Максимом не обсуждали совместное или раздельное будущее. Просто договорились закончить обучение, а пока встречаться на каникулах и созваниваться раз в неделю по скайпу. Максим не любил онлайн-разговоры, но терпеливо выходил на связь каждое воскресенье.

Дима тоже восстановился в университете, подумывал съехать от родителей, но Динара Габитовна уговорила его повременить. Не хотела отпускать сына. Несмотря на откровенный разговор с Аней, рассказавшей отцу об истинных причинах своего возвращения в Москву, Василий Игнатович так полностью и не простил Диму. По-прежнему считал сына виноватым во многих бедах семьи, считал, что Дима мог избежать опасного путешествия по следам Шустова-старшего, достаточно было вовремя рассказать обо всём ему, Василию Игнатовичу, – он бы непременно решил проблемы детей без отчаянных блужданий по Индии, Шри-Ланке и Перу.