Евгений Рудашевский: Старая дорога

Серия «Эрхегорд»

© Е. В. Рудашевский, 2018

© Макет, оформление. ООО «РОСМЭН», 2018

В первые века тяжких испытаний, когда природа наших Земель отчаянно сопротивлялась приходу поселенцев, Эрхегорду и его сподвижникам приходилось искать редкие места покоя, среди которых и сейчас известны своеобразием плоскогорье Эридиуса, Гейзерные топи Дол-Гизира, Предрождённая роща Целиндела, Вьюнковые сады Сухтуумской долины и немало других мест, до того чуждых беспощадному окружению, что порой они кажутся занесенными сюда из других краев и времен. Даже растения в них, равно как и животные, подчас встречаются такие, каких не встретишь ни в одном другом уголке угасшего Кольца.

Однако с прискорбием отмечено, что появление людей и смрад растущих городов неотвратимо оскопляют чистоту подобных оазисов: так было и в ныне изрытых Вьюнковых садах, и в перенаселенном Светлом урочище Мелантинских сопок, и в Эйнардлине, где до разрастания Целиндела не было ни гнуса, ни эорлитов, а к правлению седьмого наместника уже пришлось установить защитный лигур «Зерно айвы», или «Западный кулак», сила которого была целиком направлена на изгнание этих и других неприятных созданий.

Я облокотился на сплетенную из толстых ветвей изгородь. Сделал вид, что заинтересовался ссорой возле одного из домов, а сам мельком поглядывал на нижнюю улицу. Следивший за нами незнакомец по-прежнему стоял возле сточного узла, будто лучшим развлечением в эту ночь было прислушиваться к тому, как в деревянных трубах шелестят отходы богатых домов. Извитую сеть канализации могли позволить себе только состоятельные жители Предместья. Остальные пользовались отхожими бочками, каждую из которых по заполнению выкатывали вниз, на землю, и в тяжелых подводах увозили в глубь леса, к выгребному озеру.

По навесным улицам брели светляки – ночные рабочие Предместья. Невысокие, закутанные в серую ткань, они молча осматривали емкости с хлорисом, стены домов, сточные узлы. У каждого светляка на поясе висела травяная сумка, в которой тихо светились серебристые гроздья кристаллов мойны. Впитав дневной свет, они отдавали его всю ночь, окончательно меркли лишь с рассветом. Возле травяной сумки крепилась хрусталиновая емкость с хлорисом – на случай, если где-то нужно будет восстановить защитный слой.

Светляками чаще всего становились дворки – низкорослые переселенцы из Земель Нурволкина, вернувшиеся в Земли Эрхегорда еще в Темную эпоху: надеялись в общей смуте подыскать безопасный и плодородный уголок, а в итоге разъехались по разным городам и поступили в дешевое услужение. Земледельцы, скотоводы, дворки не сумели отстоять лучшую участь, а возвращаться в Земли Нурволкина боялись, знали, что их ждет расплата за измену и брошенные пастбища.

Я ждал, когда кто-нибудь из светляков приблизится к незнакомцу. Хотел разглядеть его, убедиться, что именно он следил за нами, когда мы только свернули с тракта на земляную дорогу. Сейчас, ночью, никто бы не рискнул спуститься к ней с навесных улиц. За два часа до заката квартальные ударяли в медный колокол. Потом, отслеживая время по свечам, принимались бить каждые полчаса, наконец заканчивали тройным ударом, возвещавшим последние минуты солнечного дня. К этому времени горожане торопились закончить дела внизу, разъехаться по домам или вовсе покинуть Предместье. Ночью из земли поднималась всевозможная пакость, встречаться с которой ни у кого не было желания: чешуйчатые и оскальные черви, мерги, синеножки, больпты и прочие подобные им насекомые. Временами здесь видели мальнейских сухопутных пиявок, неприятных для человека и губительных для скота. Как ни странно, в самих лесах вокруг Целиндела насекомых было меньше – в таком скоплении они появлялись лишь в Предместье, их привлекал сброшенный с навесных улиц мусор, запах отходов и навоза.

Крики возле дома стихли, ссорившиеся разошлись, а я теперь притворился, что изучаю окрестности, стараюсь надышаться лесным воздухом, прежде чем вернуться в затхлую, пропахшую жиром таверну. Незнакомец наверняка видел меня, поэтому таился на месте, опасался привлечь внимание.