Ларс Кеплер - Соглядатай

– Когда? – Эрик поднялся.

– Вчера.

Не раздумывая, Эрик взял телефон, набрал номер знакомого врача из тамошнего отделения интенсивной терапии и стал ждать; плыли гудки.

– Когда вы сможете поговорить с Роки? – спросила Марго, вставая с кресла с высокой спинкой.

– Я поеду к нему завтра утром, – ответил Эрик. Его коллега на том конце взял трубку.

После короткого разговора с врачом из больницы святого Йорана Эрик проводил посетителей до дверей. Выходя в прихожую, Катрина и Адам избегали встречаться взглядами, и Эрику стало ясно, что они в ссоре.

Все трое вышли из дома и едва оказались за пределами светового круга двери, как их поглотила тьма. Эрик услышал, как они шагают по дорожке, ведущей к гаражу, потом еще раз увидел их, когда внутри машин зажегся свет. Вернувшись в рабочий кабинет, он увидел, что ему прислали по факсу копию истории болезни из отделения «скорой помощи». Имя и личный номер были замазаны, как и полагается.

Когда Йону привезли в отделение, ему дали высший уровень приоритетности. Эрик быстро просмотрел данные о кровяном давлении, частоте сердечных сокращений, ритме дыхания, сатурации, температуре и степени угнетения сознания.

Йона страдал от истощения, лихорадки, спутанности сознания и шока.

Медсестра из приемного отделения сделала правильный вывод, заподозрив сепсис, заражение крови.

Сделав анализ газа крови и соли молочной кислоты, она присвоила пациенту высший – «оранжевый» – уровень приоритетности. Из-за неустойчивости жизненных параметров Йону поместили в палату с постоянным наблюдением и подсоединили к монитору.

В ожидании, когда будет готов посев крови, Йоне дали антибиотик широкого действия и коллоидный раствор, чтобы восстановить кровообращение и жидкостный баланс.

Но Йона исчез еще до того, как антибиотик успел подействовать.

Адреса проживания он не оставил.

Йоне срочно нуждался в медицинской помощи – симптомы говорили о том, что его жизнь под угрозой.

Эрик вышел из кабинета и взял в прихожей куртку. Он не стал даже гасить свет.

Дождь прекратился. От прохлады ночного воздуха окна автомобиля покрылись конденсатом. Прежде чем тронуть машину с места, Эрик запустил дворники, и они стерли влагу со стекол.

Время близилось к полуночи, улицы почти опустели. За пределами желтых пятен фонарей, дорожных камер, отбойников и аварийного заграждения августовская ночь была густо-темной, точно тяжелый бархат.

Он вывел машину на Стурэнгследен, свернул на Сентральвэген к Дальхемсвэген, проехал по промышленному району и оказался на лесной дороге.

Нищих в Швеции и раньше не было, зато несколько лет назад города заполонили эмигранты из Евросоюза. Они умоляли о помощи, в метель стояли на коленях перед продуктовыми магазинами – с протянутой рукой или пустыми бумажными стаканчиками.

Эрик не раз думал о том, что современные шведы проявили неожиданную щедрость к чужестранцам, учитывая темные страницы истории страны – дискриминацию и принудительную стерилизацию.

Между деревьями мелькнул свет. Эрик сбросил скорость и подъехал ближе, свернул на гравийную дорожку. Закачалась маленькая обезьянка на брелке ключа зажигания.

Над лужайкой на натянутой веревке трепыхались какие-то тряпки. Сколоченные вместе листы фанеры были покрыты брезентом и пластиком.

Эрик развернулся на круговой площадке и припарковался двумя колесами в канаве. Выйдя из машины, он пробрался между деревьями.

Пахло картошкой и жидким газом. Между четырьмя облезлыми трейлерами стоял покосившийся дровяной сарай. Взлетали вверх изогнутые, раскаленные докрасна хлопья сажи, воняло нагретым пластиком.

Йона Линна должен быть здесь, подумал Эрик. У него серьезное, запущенное заражение крови, он умрет, если не получит нужного антибиотика в ближайшее время. Нет на свете человека, который сделал для Эрика столько, сколько этот долговязый комиссар.

Женщина, накинувшая на голову шаль, робко взглянула на него и исчезла, как только он приблизился.

Эрик дошел до ближайшего трейлера и постучался. На нарядном коврике под трейлером стояли пять пар поношенных кроссовок разного размера.

– Йона? – позвал Эрик и снова постучался.

Вагончик качнулся, и дверь открыл старик с мутными от катаракты глазами. Позади него на матрасе сидел ребенок. На полу рядом с ребенком спала женщина – в шапке и зимнем пальто.

– Йона, – вполголоса позвал Эрик.