Ларс Кеплер - Соглядатай

Эрик не был уверен, получится ли загипнотизировать Нестора, – вполне возможно, тот принадлежал к небольшому проценту людей, не поддающихся гипнозу. Однако во время расслабляющих бесед в полутемной комнате они все же докопались до переломной ситуации, которую потом эпизод за эпизодом разобрали.

Нестор рос с матерью и младшим братом, а еще у него был черный лабрадор. Когда Нестору было семь, его пятилетний брат заболел острым воспалением легких, которое усугубило и без того тяжелую астму. Мама сказала Нестору, что братик умрет, если они не усыпят собаку. Нестор отвел собаку на озеро Сёдербюшён и утопил ее в хоккейном сумке, набитой камнями.

Но брат все равно умер.

В сознании Нестора две картинки срослись. У него навсегда отпечаталось, будто он утопил брата в сумке, а собака стерлась из его памяти.

Они тогда проработали его гнев на материнскую манипуляцию, и через месяц Нестор наконец отпустил мысль о своей вине, как и представление о том, что мать способна дотянуться до него из могилы.

Сейчас Нестор жил самостоятельно, не нуждался в лекарствах и был бесконечно благодарен Эрику.

Они проехали церковь Маркусчюркан в Бьёркхагене и остановились у дома номер пятьдесят три по Аксвалльсвэген.

Нестор отстегнул ремень безопасности, и Эрик помог ему донести пакеты до двери квартиры на первом этаже.

– Спасибо за все, – робко сказал бывший пациент. – У меня есть м-мороженое и сок. И время…

– Мне надо ехать дальше, – ответил Эрик.

– Но я должен угостить тебя чем-нибудь. – Нестор открыл дверь.

– Нестор, у меня назначена встреча.

– Ступает по мертвым б-беззвучно. Ступает по мертвым и слышит – они бормочут и дышат.

– Я уже не успею отгадать твою загадку, – сказал Эрик и направился к выходу.

– Лист! – крикнул ему вслед Нестор.

Джеки и Мадде сидели на диване и грызли попкорн; Эрик пытался сыграть этюд.

Каждый раз, когда он запинался, Мадде напоминала, что у него способности. Девочка устала за день и зевала все сильнее.

Джеки старалась объяснить, что такое паузы-восьмые и ритмический рисунок; она поднялась и положила ладонь на правую руку Эрика.

Она попросила его начать левой рукой с двадцать второго такта и вдруг замолчала, повернулась к дочери, прислушалась к ее дыханию и попросила:

– Сможешь отнести ее в кровать? У меня локоть не действует.

Эрик встал из-за фортепьяно и взял девочку на руки. Джеки пошла вперед, открыла дверь детской, зажгла свет и откинула одеяло.

Бережно Эрик положил Мадлен в постель и отвел волосы с ее лица.

Джеки подоткнула дочери одеяло и поцеловала ее в щеку, прошептала что-то ей на ухо и зажгла маленький розовый ночник на тумбочке.

Только теперь Эрик увидел, что все стены детской исписаны отборными ругательствами.

Иные слова были написаны детским почерком и с ошибками, другие вывела более уверенная рука. Эрик предположил, что Мадлен занимается этим уже несколько лет. Ее мать – единственная, кто не сможет увидеть надписей.

– Что такое? – спросила Джеки, уловив его молчание.

– Ничего. – Эрик мягко закрыл за собой дверь.

Они вышли в коридор. Эрик не знал, сказать Джеки об увиденном или промолчать.

– Мне уйти? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Джеки.

Она протянула руки и дотронулась до его лица, погладила его щеки и подбородок.

– Я выпью воды, – хрипло сказала она, пошла на кухню и открыла шкафчик.

Эрик подошел, наполнил стакан, подал ей. Джеки выпила, и он поцеловал ее прохладные губы, прежде чем она успела вытереть подбородок.

Они обнялись, Джеки встала на цыпочки, и они глубоко поцеловались, стукнувшись лбами.

Руки Эрика скользнули по ее спине и бедрам. Ткань юбки странно шуршала, словно тонкая бумага.

Джеки слегка отпрянула, отвернулась и уперлась рукой Эрику в грудь.

– Это ты напрасно, – сказал он.

Джеки покачала головой, потянула его к себе, поцеловала в шею, на ощупь нашла пуговицы брюк, но вдруг замерла и прошептала:

– Шторы задернуты?

– Да.

Джеки подошла к двери, прислушалась и осторожно закрыла.

– Наверное, не обязательно делать это прямо сейчас.

– Ладно, – сказал он.

Она стояла спиной к раковине, опершись о нее рукой и слегка разомкнув губы.

– Ты меня видишь? – спросила она и сняла темные очки.

– Да.

Ее блузка выбилась из-под юбки, короткие волосы разлохматились.

– Прости, что я все усложняю.

– Нам некуда спешить, – пробормотал Эрик, шагнул к ней, обхватил за плечи и снова поцеловал.