Максим Городничев: Бродяга

© Максим Городничев, 2021

ISBN 978-5-0053-8748-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В Средние века церковь начала убивать идеологических противников. Волна расправ над оппонентами быстро вышла из-под контроля и приобрела всеобщий характер.

В 1216 г. Папа Гонорий III учредил орден проповедников во главе с монахом Домиником де Гусманом, слепо преданным папскому престолу. Члены миссии посвятили себя выявлению еретиков, став ударной силой католической веры. Орден быстро превратился в карающую машину, получив название «инквизиционный» (расследующий).

В середине XIV века инквизиционные ячейки покрыли всю католическую Европу. Еретики жили словно на вязанке хвороста, которая в любое время могла вспыхнуть.

«Задача ордена, – писал французский инквизитор Бернар Ги, – истребление ереси; ересь не может быть уничтожена, если не будут уничтожены еретики, их укрыватели и защитники».

Членов ордена облекли колоссальной властью. Согласно каноническому праву, препятствие работе инквизиции грозило отлучением от церкви с последующим сожжением.

В Евангелии от Иоанна Христос говорит сомневающимся: «Кто не пребудет во мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; и такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают». Этот пассаж был дорог инквизиторам, он оправдывал использование костров.

Помимо еретиков церковь заботили вопросы ведовства и магии. Ведьмы и колдуны, – утверждали воины Христа, – принадлежат к «синагоге» сатаны. Средневековая охота на ведьм вошла в историю во многом благодаря руководству по борьбе с колдовством – «Молот ведьм», написанному в 1486 году монахами Яковом Шпренгером и Генрихом Инститорисом. Это зловещий трактат по демонологии, объединивший легенды о черной магии и открывший перед инквизиторами все двери.

В эпоху кровавых религиозных распрей и разворачивается действие рассказа. Хотя перед читателем открывается не средневековье как таковое. Это альтернативная история XV века, сон-бред о средневековье героя-наркомана, проживающего в реальности другую жизнь, сотканную из оживших цитат, постеров из эротических журналов, кадров из кинофильмов. Сознание главного персонажа изобличает современного человека, и границы между настоящим и прошлым, между реальностью и сном условны.

⠀

На столе лежала недочитанная книга, бумага в водяных пятнах, будто кто-то прочитал этот текст и заплакал. N-хромосома не обратила на книгу внимания. Вещество по запаху нашло вену – кровь расцвела в шприце, как суданская роза, игла затолкнула агент под кожу. Инъекция покрыла место укола зеленоватой плесенью, прожилками расползшейся вдоль предплечья. Под ложным нуклеопротеидом я жил в различных степенях прозрачности. Мое тело, по мере воспаления наркотических каналов, начинало возбужденно пульсировать – чудовище дотянулось до нейронов по засоренным холестерином проводам.

N-хромосома – искусственно выведенная хромосома наркотика – коварно подменяла образы, выдергивала из реальности. К демонам она не причислялась, ибо не имела отношения к религии. Скорее, тварь обитала в паре капель разбодяженной N-кислоты. Паразит оказался разумным и обожал насилие. Пляшущие красные точки, искорки над костром, впивающиеся в сетчатку глаз и проникающие внутрь.

Существо напоминало создателя сети ловца снов, инкарнацию паука-ткача, опутавшего паутиной маршруты моих мыслей. Паук сначала был слаб, но быстро подпитывался сопротивлением воли. Все же мне удалось прорыть штольню, уходящую глубоко в черноту подсознания. Я создал там тайную комнату, в которой запер остатки личности.

Сознание – отчаянный беглец в лабиринте из синапсов – закрылось в комнате, а паук вычислил его и пытался открыть дверь, чтобы препарировать жертву.

Поначалу у монстра не получалось, но потом ключ в замочной скважине тихо щелкнул и подался. Меня охватила паника, пришлось удвоить усилия в попытке удержать дверь. Еще горел красный свет, но ключ упорно поворачивался, движимый гипнотическим усилием. На миг загорелся зеленый огонек. В голове возникло гудение, затем снова вспыхнул красный свет. Ощущение чужеродности отступило, защита выдержала, и паук ушел пустой. Но позже он пришел снова, голодный и лютый, не оставляющий от эктоплазмы камня на камне, проводя лоботомию, стирая личность, съедая принципы, десятилетиями копившиеся в моем эго… А потом я увидел книгу и начал мучительный путь по строчкам.