Максим Городничев - Бродяга

Баллок считался влиятельным человеком в городе, и вопрос: «чем я ему насолил?» напрашивался сам собой. Если и он – мой враг, а умирающий не соврал, его надо убить. Инсценировать несчастный случай… Хотя тучи уже над головой, нет смысла играть втихую. Завтра же чертов жнец человеческих душ умрет.

Но обдумать простую мысль оказалось выше моих сил. Ночь бежала на запад, и сейчас она показалась мне сукой, живо пахнущей собачьей случкой. Эти глюки… Ломка началась сильная, и унять ее могла только пара пилюль. Я знал, где достать запрещенные законом стимуляторы сознания, что примиряют с реальностью и дают передышку для психики, но выворачивают душу на изнанку.

Я отправился к Марене. Она работала в судебной системе, но эти крысоловы не подозревали о ее знаменитом прошлом «ведьмы из катакомб». Чертов епископ.

Пришлось пересечь большую часть города, закутавшись в кожаный плащ. Я пробирался через каменные джунгли, топтал известь и сорную траву, плутал в костяном лабиринте мимо мостов, нитяными швами состегнувших вену реки. Перебравшись через Сену, направился в сердце Сите. Теперь я понял, какая жестокость кроется в старых улицах, это она написана на человеческих физиономиях, от которых я стараюсь укрыться. Куда бы я ни пошел, чего бы ни коснулся, везде – спирт и N-хромосома. Это написано и на земле, и в небе. Это въелось в наши души.

Я плотнее укутался в плащ и ускорил шаг. Здания с человеческим оскалом проплывали перед глазами, их похожесть создавала иллюзию, что я топчусь на месте в густой желчи, с каждой минутой все больше выдыхаясь. И впрямь, жадная жижа под ногами расставила силки. Кто-то шел передо мной и попался – из грязи ухмылялась гвоздями рыжая подметка. Город наблюдал квадратами окон, хмурился простенками, заставляя оглядываться, но никто не показался на мертвых улицах в едва занявшемся рассвете, превратившем черное в серое. Лишь шальные порывы ветра гремели ставнями, подражая многочисленным парижским звонницам…

«И увидел я другого зверя, выходящего из земли. И чудесами, которые дано было ему творить перед зверем, он обольщает живущих на земле. И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу сему. И он сделает так, что не будет жизни никому, кроме того, кто имеет имя зверя, или число имени его. Число же это шестьсот шестьдесят шесть».

Когда я добрался до места, совсем рассвело. По старой привычке залез в дом через окно, на секунду задержав взгляд на мутном стекле. Оттуда на меня глянуло собственное лицо, из-за неровности зеркальной поверхности разломанное на плывущие плоскости, но мне показалось, я вижу его в бесцветных лучах боли. Секрет в состоянии души перед встречей с отражением, от этого зависит, каким ты будешь, и что унесешь, расставшись с двойником. Так мы смотрели друг на друга – я и я, наблюдая перемены, произошедшие в каждом из нас. Мысль, что отражение принадлежит не мне, показалась правдивой. Вопрос состоял в том, кто из нас теперь более настоящий.

Я втиснулся в железную раму. Ставни немного погремели, но никто из соседей не выглянул. Мара ждала меня на кухне, роскошная блондинка с шикарными формами, непристойными для служителей культа. Я скользнул взглядом по длиннющим ногам, по крепкой сухой заднице, по плоскому животу, груди, вылепленной античным мастером. Все великолепие едва скрывалось под полупрозрачным халатом. Я с наслаждением впился взглядом в девичье лицо, показалось, с ее губ слетает песнь сирены, а глаза плавают в сперме.

– Не волнуйся, дорогая, папочка решил воскресить воспоминания. Знаешь, эти дни как потерянные псы…

Ведьме хватило одного взгляда оценить мое состояние. Приоткрыв створку шкафчика, висевшего на стене, она достала пузырек с дорогущей дрянью и кинула его мне. Еще я заметил на полке пакетик, полный первоклассного «сахара», и несколько бутылочек с «Черной прелестью» и «Красной леди». Ее улыбка говорила: «Такая уж у меня аптечка, милый».

– Возьми, тебе необходима доза «пенициллина». – Слегка дрожащими руками она зажгла сигарету, заставив задрожать и огонек спички. Это было одной из таких вещей, которые можно заметить, только если ищешь и ждешь их. Я всегда ловил каждое ее движение.

– Спасибо, милая, ты лучше всех определяешь, чего требует мое больное сердце… без таблеток я уже не могу.

Мара затянулась сигаретой. Ее скулы чуть порозовели, придавая лицу особый шарм.