Максим Городничев - Бродяга

– Я вляпалась в неприятности, милый.

– Прости, Мара, я совершил ошибку, подставил тебя под удар. – Мне никогда не удавалось общение. Если нужно успокоить девушку, я в этом деле такой же эксперт как мясник с тесаком в роли хирурга. И вообще, мне давно следовало умереть, тогда Марену не смогли бы схватить. Старику смерть, девочке жизнь. Все честно.

Она улыбнулась, из потрескавшейся губы выступила бусинка крови.

– Можешь восстановить картину событий? От вчерашних побоев у меня провалы в памяти.

Только сейчас я стал замечать, что лицо узницы покрыто глубокими ссадинами, но, несмотря на боль, она не сердится. Удушающее бессилие расползлось по телу.

– Мы в подвале Сергераса Кетера. Твой знакомый из Нотр-Дам посоветовал посетить губернатора, я сначала не поверил, но наводка оказалась честной.

– Теперь ясно, как Кетер связан со шлюхой. – Мара нахмурилась.

– С какой шлюхой?

– Убитой в трактире у ворот Святого Иакова. Ее звали Тиферет, не так ли?

Я вздрогнул, волна холода прошла по телу.

– Игра зашла слишком далеко, уже не важно. Но я не знал, что она на «службе».

– Тиферет считалась лучшей в городе, для особых случаев. Вряд ли она понимала, во что ввязалась, но благодаря ее смерти Кетер в очередной раз тебя подставил.

Я напряг еще теплящиеся в мышцах силы, в новом свете оковы показались игрушечными. Я выдрал кольца вместе с комьями сырой штукатурки; вот и весь дом у Кетера такой – гнилой, как сама власть. Плечи затекли, и пришлось их размять, чтобы разогнать кровь.

Картина огромными кусками начала складываться воедино, прояснялись теневые зоны, и слышно было, как со скрежетом, соприкасаясь пазами, превращаются в единое целое разрозненные части этой запутанной истории.

Я подошел к Марене, та застыла в безмолвном ожидании. Взявшись за крючья, я выдернул их, девушка сползла на мои руки как марионетка без струн. Я усадил ее на островок пола, до которого не могла добраться влага, и отогнул скобы на тяжелых браслетах. Руки ведьмочки безвольно опустились. Затем я высвободил свои руки – оковы впились в кожу глубоко, оставляя широкие борозды полопавшихся сосудов.

Прошлись по подвалу. Потолок то скреб макушку, то поднимался на полтора человеческих роста, прячась в густых простынях паутины, свисающих вниз как на сушке и норовящих лизнуть в лицо. На полу серо-коричневые пятна, остатки штукатурки в углах.

Пройдя вдоль стены, мы оказались перед массивной дубовой дверью. Я слышал, как Мара втянула воздух, очерк ее грудей, скраденных тканью, проступил яснее, а руки поспешно толкнули тяжелую створку. Из глубокого подземелья вместе с влажным холодом пахнуло таким мощным запахом вин, что она пошатнулась. В тусклом багровом свете факела, дрожащего на стене, виднелись три бугристых ряда похожих на спины буйволов бочек с вином. Дурманящий, волнующий кровь аромат в столь черную минуту оказался мне по душе, но увиденное дальше напоминало удар под дых. В конце подвала располагалась тяжеленная металлическая дверь, ведущая наверх.

– Черт, проще сломать стену.

– Не богохульствуй, – мимические мышцы ведьмочки сложились в гримаску вампира. – Враг не дремлет.

Над головой громыхнуло. Несколько секунд Мара задерживала дыхание, пока не зачихала. Вторя ей, прокатился очередной раскат грома, ливень забарабанил по карнизам. Да чтоб эту непогоду! Дождь эмоциональным потоком хлынул в промежность бойницы, а вокруг воцарился настоящий африканский мрак, такой густой, что, казалось, его можно потрогать.

Единственным ориентиром оставался звук журчащей воды, он и навел на верную мысль: основание прута, перекрывавшего оконце, искрошилось из-за постоянной влаги. Я повернул назад. Ноги оттолкнулись от пола, кисти ухватили стальной прут, пересекавший бойницу. Через узкое окошко видны темный двор и багровые вспышки в дверях кузницы. Я дернул прут, потом еще, жилы вздулись на лбу и висках, но перегородка подалась. Рванул изо всех сил, и в следующее мгновение простор открылся.

Пропустив даму, вылез сам. Дождь утих внезапно, как и начался, блестяще исполнив роль камуфляжа. Вдали слабо погромыхивало. Исполинская туча опустилась низко, почти задевая верхушки деревьев. Я рассмотрел дымную полосу, так выглядит издали стена ливня.

Луна неизменно светила на небе. Планетарий, располагавшийся слева, переходил в гребень стены. В трех-четырех шагах поднималась другая стена, пониже, отгораживающая угол двора. Я взял Мару за руку и повел в сторону близкого леса. Я был уверен – путь к свободе открыт, но фатум, старый лис, знал где расставить силки. Именно сейчас, когда я с женщиной и наиболее уязвим, заметил вереницу людей, выдвигающихся из леса с противоположных сторон особняка. Черт! Что за невезение. Я сел на корточки и притянул даму к себе. В голову закралась мысль, что эти скоморохи прибыли на какой-нибудь гуро-спектакль, попетушить друг друга на губернаторской ярмарке тщеславия, но Мара вскрикнула: