Алан Брэдли - В могиле не опасен суд молвы [litres]

И три Грации: какие сплетни разносили их языки, что в результате случилось тройное убийство?

– Почему констебль Оттер не расследует смерть Орландо? – спросила я. – Почему так старается выдать ее за несчастный случай?

– Пути полиции неисповедимы, – ответил Доггер. – Умом их не понять.

Передо мной открылись бездны вероятностей. Доггер намекает, что констебль Оттер тоже может быть замешан в деле? Может, он и есть тот самый латунный жеребец?

Или речь шла об Орландо?

Это самое сложное дело, с каким мне доводилось сталкиваться. Четыре трупа, даже пять, если считать каноника Уайтбреда, которого могли казнить по ошибке, и никаких ключей к разгадке.

За последние два года в этом городе чуть ли не каждый человек покупал цианистый калий для разных надобностей, и ни одна покупка не привлекла внимания, если не считать каноника Уайтбреда, чья кампания по борьбе с осами закончилась на виселице.

Даже миссис Дэндимен, хозяйка цирка Шадрича, приезжающая в Воулсторп раз в году, зациклена на избавлении мира от грешников и замене их нарисованными святыми.

«Может быть, для меня это чересчур, – подумала я. – Может, надо позвонить инспектору Хьюитту, вывалить перед ним все разрозненные улики и воззвать к его высокому уму».

Что? Когда рак на горе свистнет!

Я это просто не переживу.

«Флавия де Люс терпит неудачу!» – будут кричать заголовки газет. «Бобби [31]с блеском разгадывает дело в одиночку!»

– На вашем месте я бы не стал волноваться, – нарушил мои мысли Доггер. – Инспектор Хьюитт был бы в таком же замешательстве, как и мы.

– Как ты догадался, что я о нем думаю? – я была ошеломлена.

– Вы разгладили волосы и прикусили ноготь большого пальца.

– Блестяще, Холмс! – сказала я, хотя чувствовала себя идиоткой, потому что меня можно прочитать, как раскрытую книгу.

– Вы точно так же угадываете состояние моего… здоровья, – слегка улыбнулся Доггер.

Я рассмеялась.

– Ты наблюдаешь за тем, как я наблюдаю за тем, как ты наблюдаешь за мной. Так устроен мир?

– В большинстве своем да, – подтвердил Доггер.

Мы погрузились в теплое молчание – один из тех моментов, ради которых я живу, – и я уставилась на ивы, мелькающие в окне. Дорожка сузилась до тропинки.

– Куда мы едем? – спросила я. – В лодочный дом?

– Нет, – отозвался Доггер. – Мисс Тетлок любезно согласилась устроить нам встречу с грозной Поппи Мандрил. Мы должны заехать за ней. Судя по всему, они давние подруги.

У меня перехватило дыхание.

– Я сказал ей, что очень интересуюсь историей лондонского театра. Прошу прощения за столь откровенную ложь, но я не видел другого способа к ней подобраться.

– Но это же правда? – уточнила я. – Ты что-то знаешь об этом?

– Видел пару спектаклей. Справлюсь.

– Но… – мои мысли вертелись бешеным водоворотом. – Поппи Мандрил может быть нашей главной подозреваемой.

И хотя я собиралась приберечь свое признание на потом, внезапно из меня полилась вся история моего обмана: обыск трупа, скомканная бумажка, Хоб Найтингейл и его фотоаппарат, аптекарь, снимки, пустое кресло – все за один раз, не переводя дух.

Мне было стыдно.

– Хорошая работа! – Доггер покачал головой.

Клэр Тетлок ждала нас у края поля. Доггер вышел из «роллс-ройса» и открыл для нее заднюю дверь.

– Я чувствую себя так, будто собралась с визитом к королеве, – сказала она, устраиваясь на кожаном сиденье. – Привет, Флавия!

Я обернулась, одарила ее милейшей улыбкой и поздоровалась, вспомнив, что она разрешила обращаться к ней по имени:

– Привет, Клэр!

Во время нашей прошлой встречи она была одета для работы в огороде. Но сегодня наряд Клэр убивал наповал. В зеленовато-голубом платье под пояс с кружевным воротником она выглядела так, будто идет в гости как минимум к герцогине. Морин О’Хара, неведомо как оказавшаяся посреди английского захолустья.

Я не могла оторвать от нее глаз.

– Я в нетерпении, – сказала она. – Сто лет не навещала Поппи. Она та еще штучка.

– Я не знала, что вы подруги, – заметила я, вспомнив, как неловко чувствовала себя Клэр в лодочном доме на фоне старых афиш с Поппи.

– Не подруги, – поправила меня Клэр. – Время от времени меня приглашали к ней в качестве сиделки. Это скорее профессиональные отношения.

Я навострила уши. Клэр в курсе, что Поппи Мандрил может встать со своего кресла в случае необходимости?

– Бедняжечка, – сказала я. – Она нездорова, да?

Клэр может отреагировать на эти слова, как ей угодно.