Алан Брэдли - В могиле не опасен суд молвы [litres]

Пока что я воздержусь.

Что касается Фели, она наверняка отправит Доггера пополнить ее запасы ночного крема с крокодиловым маслом, средства от черных точек на носу, крема из овсяных хлопьев и камней для удаления волос.

То, что она продолжает холить и лелеять свою шкурку, несмотря на недавний шумный разрыв, – для меня верный знак, что она продолжает строить матримониальные планы насчет Дитера.

Спускаясь по узким скрипучим ступенькам, я услышала звуки пианино. Кто-то пел:

Я заглянула сквозь стеклянную дверь салона и увидела Фели. Она сидела за ветхим пианино в окружении трех мужчин – тех самых, которых мы видели, когда пришли в паб первый раз. Того, что с носовым платком в горошек, я видела еще и на ярмарке.

Не верю глазам своим. Фели явно прекрасно проводит время, у нее отродясь не было столь благодарной аудитории.

Трое мужчин внимали каждому ее слову, кивали, топали ногами, постукивали пальцами и хриплыми голосами подхватывали окончание каждой строфы, поднимая стаканы с элем:

Разумеется, я узнала песню. Военная классика Грейси Филдc. Песня о девушке с оружейного завода, которая создает детали для какого-то важного суперсекретного устройства неизвестного назначения.

Высокий и чистый голос Фели взлетал над хриплыми рокочущими голосами подпевавших мужчин. Неужели это та же самая девушка, которая менее чем два часа назад сидела за органом и призывала тень Иоганна Себастьяна Баха?

Хотя я живу рядом с ней всю свою жизнь, моя сестрица не перестает демонстрировать новые и неожиданные стороны своей натуры. У нее столько же граней, сколько у икосаэдра, двадцатигранника, в который, по мнению Платона (оказавшемуся неверным), превращается вода в теле человека после смерти.

У Фели есть грани, которые, словно обратная сторона луны, всегда повернуты в противоположную от меня сторону. Может, это от того, что она слишком часто смотрится в зеркала. Может, ее часть провалилась в Зазеркалье, как Алиса.

Внезапно песня закончилась:

Фели окинула взглядом зал с таким видом, будто только что проснулась от долгого сна и обнаружила себя на другой планете. Она встала из-за пианино, стиснула ладони, потом обхватила себя руками, как она всегда делает, когда ей стыдно.

– Детка, ты сногсшибательна! – сказал один мужчина. – Давай-ка еще!

– «Поцелуй меня на ночь, сержант-майор», – попросил самый высокий, шевеля рыжими усами. – Знаешь ее?

Фели изумленно переводила взгляд с одного мужчины на другого.

– Нет, не знает, – вмешалась я, распахивая стеклянную дверь и входя в помещение.

На меня уставились шесть глаз – восемь, включая Фели.

– Пойдем, Офелия, – сказала я надменно. – Тебя ждут у одра мисс Уилберфорс. Ее дела плохи, и тебя ждут срочно.

Кто такая мисс Уилберфорс и от какой ужасной болезни она страдает, я понятия не имею. Я просто хотела вырвать Фели из оцепенения и избежать споров.

Не сработало.

Фели сердито уставилась на меня.

– Как ты посмела сюда вломиться? – заорала она, наливаясь краской.

Один из ее слушателей обнял ее за плечи защитным жестом и притянул к себе.

Я подошла к Фели, взяла ладонь мужчины большим и указательным пальцами с таким видом, словно это тухлая рыба, и убрала с плеча сестры.

От него пахло алкоголем.

И тут проблема была решена.

– Что здесь происходит? – раздался голос, который я узнала бы где угодно. Где угодно! Даже темной ночью посреди пустыни.

Я бросила руку нахала и резко повернулась.

В дверях с застывшим лицом стоял Дитер, брошенный жених Фели.

– Дитер! – завопила я и бросилась к нему, мечтая обнять его изо всех сил.

Повисла тишина.

Мужчины уронили руки, как будто пытаясь нащупать кобуру пистолета, и уставились на Дитера.

Дитер неотрывно смотрел на них.

А потом в противоположной части зала начал зарождаться вопль, сначала низкий и тихий, как очень далекая воздушная сирена, потом все выше и выше, до резкого крика.

Потрясающее вокальное представление.

– Дитерррррррр!

Вопль Фели прострелил меня навылет, как пуля сорок пятого калибра. А потом она сбила меня с ног, проносясь мимо.