Алан Брэдли - В могиле не опасен суд молвы [litres]

– А теперь, – сказал он с глубоким вдохом, – давайте вытряхнем осадок из нашей вазы, что бы это ни было, на дно… вот этого?

«Это» было маленьким мерным стаканом, который тоже имелся в автомобильной аптечке. Доггер перевернул его вверх тормашками и поставил на стол рядом с фонариком.

Деревянной лопаточкой для языка, тоже извлеченной из аптечки, я выцарапала осадок со дна вазы и аккуратно распределила его по дну стакана.

Подняв стакан, Доггер перевернул его и водрузил прямо на блестящую линзу фонаря. Проведя скрепкой внутри стеклянной трубки, где еще оставалось немного дистиллированной воды, он предъявил мне каплю, застывшую посреди петли и в лучах света сверкающую, словно бриллиант.

– Чудесно, – искренне признала я.

Конечно же, это вазелин удерживает каплю на месте. Как умно со стороны Доггера!

– Наша линза, – сказал Доггер, помещая ее прямо над образцом на дне стакана, и спросил, – что вы видите?

Я наклонилась, вглядываясь сквозь каплю воды, снизу подсвечиваемую фонарем. Перед моими глазами появились крошечные зернышки, разноцветные по краям.

– Это диатомеи? – поинтересовалась я. – Они совсем маленькие.

Доггер снова засунул руку в недра своего весьма полезного жилета и на этот раз извлек очки.

– Воспользуйтесь ими как увеличительной линзой.

Я нацепила их на нос.

Аккуратнейшим образом, чтобы не повредить каплю воды, я взяла скрепку из пальцев Доггера и начала двигать ее вверх и вниз, пока изображение не стало четким.

Победа! Очки более чем вдвое усилили наш импровизированный микроскоп.

Я громко вдохнула.

– Что вы видите? – снова спросил Доггер.

– Звезды, – ответила я. – Треугольники… круги… полоски… нитки… крошечные ракушки… Похоже на калейдоскоп.

Доггер наклонился, чтобы рассмотреть получше, и тихо сказал:

– Диатомеи. Определенно они.

– И это означает? – спросила я.

– Смерть от утопления.

Дьявол! Я так надеялась на отравление цианистым калием.

– Ну что же, – сказала я, пытаясь скрыть разочарование. – По крайней мере, это был любопытный химический эксперимент.

– И правда, мисс Флавия. Как ваша головная боль?

Я совершенно забыла о своей выдумке.

– Исчезла, – ответила я.

Доггер с умным видом кивнул и добавил:

– Да. Химия творит чудеса, не так ли?

Конец моим теориям, сгорели синим пламенем.

Ни отравления синильной кислотой. Ни паральдегидом.

Смерть от утопления, как выразился Доггер.

Этот идиот Орландо, видимо, поскользнулся на досках, когда отрабатывал балетные па на причале позади церкви. У него могла закружиться голова, он упал, ударился головой, или у него случился сердечный приступ, или он внезапно устал от жизни, глотнул цианистого калия, бросился в воду и упорно держал голову под поверхностью, пока не наступил конец.

Это нетрудно сделать. Даффи рассказывала мне, что Вирджиния Вульф нагрузила карманы своего пальто камнями и вошла в реку Уз.

У меня екнуло сердце. Я проверила карманы Орландо?

Да, и ничего не нашла, кроме влажного бинта и загадочного клочка бумаги.

Может быть, я что-то упустила.

– Доггер, – спросила я, – ты случайно не проверил карманы?

Не стоило утруждать себя уточнением, чьи карманы я имею в виду. У Доггера есть эта поразительная особенность: он понимает меня с полуслова, практически читает мысли.

– Я ощупал их, мисс Флавия, когда нес его по берегу. Камней не было. А теперь, с вашего позволения…

Ему не было нужды просить у меня разрешения, и мы оба это знали. Чувство долга призывало его позаботиться о моих сестрах. Он уделил мне достаточно времени.

Не то чтобы они в нем нуждались. Хотя мои сестрицы любят время от времени изображать из себя нежных ромашек, на самом деле на них можно воду возить.

Я знала, что Даффи сейчас же отправит Доггера в местную библиотеку за вторым томом «Жизни Чарльза Диккенса» Джона Форстера – единственной книгой, которой не достает в роскошном, переплетенном в сафьяновую кожу собрании сочинений, которое хранится в нашей библиотеке.

Или мне надо говорить «в моей библиотеке»?

Потому что по закону Букшоу теперь мой до последней ложки и вилки, включая все печатные сокровища, включая пропавший том, где бы он ни находился.

Может быть, по возвращении я заверну два оставшихся тома в подарочную бумагу и преподнесу их Даффи с пожеланиями всего наилучшего. Может, я даже подпишу их на память на форзаце.

Но нет, это немного бесцеремонно, как будто мое имя достойно стоять рядом с именем Диккенса. Кроме того, как можно дарить неполный комплект чего бы то ни было? Все равно что дарить страстному игроку набор для гольфа без клюшки.